— Пйать тысйач баунтов, — наконец проревел Кройн.
— Извините, а вы — кто? — невинно поинтересовался я.
Айзер глухо взревел, взклохтал, зарокотал, пытаясь сжечь нас глазами.
Его охрана перестала жевать и приготовилась — десять маленьких глазок, глядевших из-под десяти мясистых бровей, пустились в непрерывный прыг-скок с хозяина на дерзких курутсян и обратно.
— Йа — Кройн…
Не дождавшись ответа, он наклонился вперед и уточнил:
— Башли!..
— Муяшли, — ответил Крез, не повышая голоса, и продолжал разглядывать свой, уже пустой, бокал.
Мне показалось, что Кройн внезапно успокоился и стал задумчивым, однако он взял со стола бокал и раздавил его в кулаке.
— Значйит принесйешь… И ещйе… цацку Джалана…
Странная просьба причинила мне просто физическое страдание.
— Что? — переспросил я, мучительно скривившись. — Какая цацка, какого Джалана?
Легкая улыбка тронула крокодилью пасть Кройна.
— Цацку, которуйу вы отнйяли у Джалана.
Его глазки пытливо уставились в мои и видимо что-то в них прочитали — а именно, искреннее непонимание.
Поиск в базе данных — "Цацка Джалана". Совпадений не найдено
Он еле заметно повел носом.
— Золотойе ожйерелйе.
Крез непонимающе уставился на меня. Я пожал плечами.
— Пйят тысйач можно завтрйа, ладнйо. А цацку сечйас.
Он протянул над столом свою огромную раскрытую ладонь, и уставился на меня, видимо, как на самого говорливого во всей компании.
Я лишь покачал головой.
— Никакой цацки у меня нет. И не было. Я бы отдал, честно.
Кройн медленно встал, взревел как монстр из кино и ударил себя кулаками в грудь.
Мы несколько напряглись.
— Пйят тысйач! И цацку! Завтрйа! Здйес! Или вам обоим конйец! Завтрйа вэчйером дйенйег нйе будйет, я вас всйех завалйю! И тебйа, и тебйа!! Понйатно? Я здйесь хозйяин! Я!!! АААА!!!!!! Я вас всйех…
И Кройн сказал такое слово, которое мгновенно определило дальнейший ход событий.
Загремели отодвигаемые кресла — со всех сторон начали вставать оскорбленные курутсяне, до сих пор только с интересом наблюдавшие драку.
— Че-о-о-н-на-а-а?! (Что?! — др. курутсянский)
— Че-у-казза-а-ааа-н-на-а-а?! (Что ты сказал? — др. курутсянский)
— Ип-поэл-наа-а-а-а?!.. (Я не понял вас… — др. курутсянский)
— Ии-ссэа-н-на-а-а, ззёо! (Иди сюда, нехороший человек! — др. курутсянский)
На другом конце ресторана начали вставать айзеры.
— Аче-е-н-на-а-а?!.. (А в чем дело? — др. айзерский)
— Щща-я-н-на-а-а-с-с-е-о-о!.. (Я намерен потребовать у вас удовлетворения! — др. айзерский)
Из одного угла зала в другой пролетел стул, кувыркаясь и сшибая блюда со столиков. В ответ ему полетела бутылка и с глухим стуком врезалась в чье-то тело, сказавшее низким мужским голосом "ой".
То, что оба предмета попали не по адресу, никого не смущало — это была лишь увертюра к начинающейся симфонии.
Оценив обстановку, Кройн сосредоточился на мне, его глазки вдруг ушли еще глубже внутрь, практически скрывшись из видимости. Я понял, что это дурной знак.
Активация боевы…
Крез встал, громко отодвинув кресло, и рядом с ним тут же выросли два полностью боеготовых айзера. Я остался сидеть, решив, что это будет отправная точка моей стратегии.
Вместо ожидаемого мной долгого и предсказуемого замаха кулаком в лоб Кройн вдруг пнул мое кресло, и я вместе с ним полетел прочь с такой силой, словно в нас обоих врезался товарный поезд, и прекратил движение только благодаря соседнему столу, за которым сидели двое здоровенных курутсян. Вследствие некорректного приземления я упустил из виду следующие три секунды происходящего, и когда встал, моим глазам представилась феерическая картина — уже полресторана схватилось в яростном рукопашном бою посреди разлетающихся во все стороны обломков мебели, верченых почек, падающих и атакующих тел и брызг кира.
Издав ради бодрости собственного духа дикий, душераздирающий вопль, я ринулся в гущу сражения, принимая и раздавая удары по хохластым головам и телам их хозяев.
Курутсян было больше, и мы начали побеждать. Айзеров хватали, бросали, ловили, давили, сминали, рвали, кидали, пинали, били, топтали. Им выворачивали руки, давали пинка, срывали одежду, били лбами об столбы, ставили подсечки и подножки. В конце концов, ими разбивали мебель и полировали пол, а также размазывали многочисленные блюда. А еще об их головы разбивали бутылки, благодаря чему в воздухе стоял нескончаемый шум, как будто стадо слонов неслось по морю стеклянных хлопушек.
Кройн исчез, и его телохранители перешли в бегство, а вслед за ними и их единоплеменники.
Едва за ними захлопнулись двери, как собравшиеся ощутили свое духовное и боевое единство, что выразилось в восторженном реве, в котором потонуло все.
Креза и меня немедленно изловили, как зачинщиков и виновников народного праздника, и отпустили лишь после того, как вдоволь покидали вверх с криками "клэ-о". Причем мне удалось пару раз отжаться от потолка ресторана.
Один раз не удалось.
Естественно, что следующим шагом стало совместное возлияние. Из-за обилия новых знакомых оно протекало для нас несколько быстрее, чем хотелось бы — каждый считал своим долгом угостить героев за свой счет. Отказ был бы оскорблением, совершенно немыслимым в такой ситуации.
В результате через полчаса я, совершенно пьяный, вдруг обнаружил себя на столе толкающим какую-то политическую проповедь.
— В полутемном зале, озаряемом светом тысячи свечей, — орал я в полной тишине, из которой мне навстречу сверкали горящие глаза пьяных курутсян, — благородные офицеры… наслаждались заслуженным покоем! Они наслаждались завоеванным ими миром! Они возвращались из космических битв, зная, что дома их ждет почет… и уважение! Что их жену не обидит банда пьяных айзеров, и что благодарное государство на всю оставшуюся жизнь… обеспечит тех, кто стал инвалидом, защищая его! Мы жили в красивом мире! В мире, полном красоты и смысла! А что теперь? Теперь солдаты, сгоревшие ради этих жирных бюрократов… оказываются на помойке! И никто за это не отвечает! Потому что те, кто отвечал за свои слова, были преданы и уничтожены! Обмануты и убиты! Арестованы и… сосланы! Пока мы хлопали ушами, горстка предателей, лжецов и… — я замялся, подбирая слова, — … и ублюдков … украла у нас власть!
Толпа возбужденно заревела.
— Украла у нас монархию! — продолжал я, не совсем понимая, к чему это я и о чем.
— Украла у нас… КОРОНУ!!! — в последний момент я поймал нить собственного монолога.
Толпа взревела еще мощнее, но тут из нее раздался крик:
— Но что же делать? Что нам теперь делать?!
— Как это "что"? — возмущенно вскричал я, одновременно задавая себе этот вопрос и не находя ответа. — Как это "что"???!!!
Пауза затянулась. Я бешено сверлил глазами бешено сверлящие меня глаза собравшихся, ожидая, что правильный ответ вот-вот осенит мою пьяную голову, но он, собака, явно долизывал где-то последнюю бутылку кира.
На выручку, как всегда, пришел верный Крез, мощно заоравший:
— Валить!!!
Тут начался всеобщий восторг и ликование. Дружные крики волнами потрясали здание "Реактора", то затихая, то усиливаясь вновь. Раздалась даже пара выстрелов — в воздух, точнее — в многострадальный потолок.
Воспользовавшись моментом, я спрыгнул со стола прямо в объятия Креза, восторженно кричавшего вместе со всеми.
— Ты чего? — прокричал мне на ухо Крез, заметив странное выражение моего лица.
Я поморщился.
— Я чего-то немного отключился… не помню, с чего я начал… мне плохо…
Крез смотрел на меня влюбленными глазами.
— Вот за это я тебя уважаю! Когда ты отключаешься, ты совершаешь такие подвиги, за которыми не угнаться даже мне!
Тут шум начал стихать, и охрипший Крез во всю глотку завершил свою мысль:
— … Но сначала — еще кирнем!!!
Буйный хохот полусотни глоток был ему ответом.
— Давай дальше, — яростно шепнул мне Крез и толкнул.