"Прекрасно", подумал я, быстро опускаясь в темную глубину и пытаясь сдержать дыхание. "Утонуть — тоже вариант".
Тут трос остановился, потом задрожал и медленными рывками начал подниматься наверх. Наконец моя голова поднялась над водой, и я судорожно вдохнул.
— Гарт! Трос потерял! Смотай его, пока он не утонул, раззява! — загремел наверху голос капитана. — Я тебе голову оторву!
— Есть!
Трос натянулся, Крез вцепился другой рукой прямо в камни причала — пальцы у него были стальные, не раз в ресторане он на спор завязывал косички из стальных прутьев. С палубы раздалось крепкое морское ругательство.
— Зацепился! Кэн, ну-ка помоги мне!
Трос рвануло наверх, Крез все же выпустил камни и мы оба упали в море, снова с головой погрузившись в соленую зеленую воду.
— Да будь ты проклят! — услышал я, когда трос поднял нас из воды. — Что там такое?! Ворот крути! Крон и все морские дьяволы!!!
Рев двигателя резко усилился, вода у борта отчаянно забурлила, и "Уракина" дала ход от причала.
Так мы и поплыли на тросе, захлебываясь в морской воде и слушая отчаянную ругань матросов. Наконец они увидели нас.
— Эй, вы что?! — заорал один из них нам.
— Что за черти?! — заорал другой.
— Отцепитесь от троса, уроды!
— Мы пассажиры! — закричал Крез. — Спросите капитана!
— Какие пассажиры?! — закричал матрос. — Отцепись от троса, ублюдок!
— Ятееещаааа …. твои … …, … … …! — заорал Крез так страшно, что вокруг нас из воды стали подниматься вверх брюхами медузы, рыбы и креветки, убитые звуком его голоса. — Иииссееаааа, … … … …!
— Так бы сразу и сказали, господин, — извиняющимся высоким голосом ответил матрос. — Держитесь за трос крепче, мы сейчас быстро смотаем его, и вы сможете подняться на палубу, переодеться и просушиться.
— … … …! — добавил Крез, остывая.
— Башлей и чувих у меня нет, к сожалению, — пропищал матрос совсем высоким голосом, в то время как его товарищ, похоже, совсем утратил дар речи от испуга, — но кира у нас достаточно, господин!
Вскоре мы были уже на палубе. Бросив нам оскал испуга, капитан кивнул матросам и убежал обратно на мостик.
Одни матросы пытались раздеть нас, другие, сбивая друг друга с ног, тащили шезлонги, кресла и ящики с киром. Небрежным жестом руки Крез велел им удалиться, и палуба мгновенно опустела.
Крупная дрожь корабля перешла в легкую вибрацию, а потом превратилась в еле заметный гул, Уракина вновь тронулась с места, начиная резать ржавым носом студенистые синие волны.
Море.
Не обращая внимания на струившуюся изо всех дырок воду, Крез достал уизон, не пострадавший от воды в его фирменном водонепроницаемом портсигаре, невозмутимо закурил и стал снимать с себя комбинезон. Я последовал его примеру, и снова обнаружил в кармане штанов золотую побрякушку Джалайна. Намокнув, она стала как будто тяжелее и ярче. Подумав, я надел ее на шею, чтобы не потерять.
Вскоре мы сидели на палубе абсолютно голые, и смотрели на постепенно удаляющийся берег.
Здания, корабли и люди становились все мельче — уже можно было окинуть глазами набережную, заросшую домами, словно лесом. Разделяющая нас полоса лениво плещущейся холодной глади медленно росла.
Я смотрел на уходящий от нас город и чувствовал, как завершается один этап нашей истории и начинается другой.
Впереди ждали приключения. Какими мы вернемся? Может, богатыми и славными, а может без руки или ноги, или вовсе не вернемся. Хорошо, что нет у нас ни жен, ни детей, для которых наша смерть была бы непоправимой трагедией. Мэя Дэвис… может быть, я еще увижу ее, если на то есть воля Судьбы.
Наши матери и отцы давно на том свете. Поэтому мы уходим в путь с легким сердцем — наша смерть никого не огорчит.
Мы ждем приключений. Приключения ждут нас.
— М-может хотите полотенца? — послышался мелодичный девичий голос, и мы с Крезом обернулись, прикрывая руками свои несомненные достоинства.
Красивая девушка, слегка зардевшись, протягивала нам два полотенца. Мы встретились глазами, и словно райский болеутоляющий нектар пролился на мое отравленное горечью сердце.
Переполнившись нежностью, мое сердце уже хотело заставить уста произнести "уачусэй", но тут я увидел краем глаза, что Крез выпячивает грудь и вытягивает губы, чтобы сделать то же самое. Я мгновенно остыл, кивком поблагодарил девушку и взял у нее оба полотенца, и с удовольствием стал вытирать себя.
Крез с яростным рычанием вырвал полотенца из моих рук.
Глаза девушки опустились на "цацку Джалайна", висевшую на моей шее, и загорелись.
— Ух ты, какой у вас красивый амулет! — восхитилась она. — Где-то я его видела!
"Надеюсь, не на волосатой груди того айзера, с которого я его снял", с опасением подумал я, но из вежливости промолчал. Однако она смотрела на меня с таким нежным восторгом, что горечь продолжала спасаться бегством из моего сердца.
Она ушла, а я все еще стоял на палубе голый и блаженно смотрел на озаренную солнцем морскую гладь.
— На полотенца, оботрись как следует, — презрительно молвил Крез и бросил мне мокрые полотенца.
Но я не поймал их.
Вскоре нас пригласили в кают-компанию ужинать.
— Моя дочь, Лиана, — представил капитан нам ту самую красивую девушку.
Крез снова направил на нее масляные глаза, выпятил грудь и хотел сказать "уачусэй", но Лиана радостно улыбнулась мне и защебетала:
— Я вспомнила, где видела этот амулет! Я после ужина зайду к вам в каюту и покажу!
Воцарилась неловкая пауза. Крез посмотрел на меня взглядом, полным боли и ревности, я опустил голову набок, чувствуя, как лицо заливает краской, и не понял, что именно капитан имел в виду, когда сказал:
— Попробуйте, не бойтесь, она очень нежная.
Не вытерпев, однако, я поднял глаза, и увидел, что он показывает Крезу на длинную белокожую рыбу, лежавшую поперек стола. Крез кивнул с кислой благодарностью и придвинул блюдо с рыбой к себе.
— Э, землйячок, — поправил я его и придвинул рыбу ближе к себе, — не так быстро.
— А чеанах, — проворчал он и рывком вернул рыбу обратно.
Я смиренно кивнул и отвернулся, обманув его бдительность, и тут же рывком придвинул рыбу к себе и загородил ее от Креза всем туловищем.
— Не надо ссориться из-за этой рыбы, — обескуражено попросил капитан. — Эй! На кухне! Принесите еще одну лямду!
Но дело было вовсе не в лямде.
Крез пытался схватить блюдо, я отбивал его попытки блокирующими ударами. Стол дрожал от них, тарелки подпрыгивали, бокалы падали. Сидевшие за столом привстали, готовясь ретироваться.
— Хочешь все себе забрать?! — прорычал озверевший Крез, толкнул меня всем корпусом так, что я отлетел на пару шагов, придвинул к себе блюдо и навис над ним, быстро пожирая его и урча, как злобный лесной кот.
Я сдержал довольную улыбку и тяжело вздохнул, якобы признавая свое поражение. Все, чего я хотел — чтобы он не злился на меня.
После ужина ко мне пришла Лиана. Она принесла великолепный цветной альбом с иллюстрациями из Археологического музея. На одной из них я действительно узнал тот самый амулет, который держал в руках. По картинке художника нельзя было понять, он ли изображен на ней, или похожий. Подпись к ней гласила, что этот предмет находится в хранилищах музея. Я поклялся, что обязательно узнаю это точно, когда вернусь в Амбросию.
От амулета мы перешли к истории, затем к другим, не менее интересным темам. Время пролетело незаметно.
Уже к вечеру я вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Корабль мерно резал седые вечерние волны, огибая Юго-Восточный мыс — ворча и булькая, они расходились в разные стороны белыми гребешками, теряющимися в темноте. Холодный ветер тревожил душу.
Багровое солнце прилегло на край бескрайнего моря, расстилавшегося во все стороны. Высокие волны переливались закатным золотом, мерно катились друг за дружкой, слегка покачивая корабль, игриво плескались в его борта, обдавая палубу шальными брызгами. Качка усилилась, и мне часто приходилось хвататься за поручень.