Камера продолжала работать, автоматически фиксируя на пленке все происходящее, знать не зная о проблемах взявших ее в руки людей.
Однажды после обеда Пол несколько раз звонил Шейле домой, но никто так и не снял трубку. Он забеспокоился; дошло до того, что он уже не мог ни на чем сосредоточиться. Пришлось бросить работу и ехать туда. Швейцар сказал, что не видел мисс Томкинс со вчерашнего дня. Накануне она должна была заканчивать эпизод из «Синей Бороды» и работала допоздна, так что они не встретились. Напрасно Пол, сходя с ума, искал ее в обычных местах. И вдруг ему пришло в голову, что она могла поехать к Ивену Хендершоту. Когда-то Шейла была его девушкой. И до сих пор внятно не объяснила, порвала ли с Хендершотом окончательно.
— Мистер Хендершот дома? — спросил он Орландо.
— Он отдыхает.
— Я по срочному делу.
Он подождал внизу. Наконец появился Ивен Хендершот, на ходу завязывая пояс бордового халата.
— Где Шейла?
— Вы пришли задать мне этот вопрос?
— Она исчезла. Где я только не искал. Не похоже на Шейлу — уехать без предупреждения.
Хендершот усмехнулся.
— Как раз это-то на нее и похоже. Что с вами? Дать вам выпить?
— Куда она могла поехать?
— Дорогой, не имею ни малейшего представления. Я люблю Шейлу. Но я был свидетелем стольких ее заскоков, что уже не могу переживать по этому поводу.
— Может, позвонить в полицию?
— Фу, какая глупость. Она вполне может о себе позаботиться. Просто захотела развлечься.
— Но почему не предупредила?
— А если она развлекается с мужчиной?
Пол остолбенел.
— Что вы такое говорите?
— Прошу прощения.
— Она на такое не способна.
— Да не огорчайтесь вы так. Я просто высказал догадку. Возможно, ошибочную.
— Вы ничего не понимаете!
— Понимаю. Но вам нужно не понимание, а утешение. Зная Шейлу, я не могу вас утешить. Почему бы вам не принимать ее такой, как есть?
— То есть?
— Шейлу трудно представить в роли жены и матери.
— Этого и не нужно.
— Или верной любовницы. Предположим, вы останетесь вместе. Как скоро она вас бросит? Что тогда с вами будет?
— Не понимаю, куда вы клоните.
Однако Пол прекрасно понимал. Он уже пережил нечто подобное — недоставало только уверенности. К счастью, имя мужчины осталось неизвестным, но все улики были налицо. Однажды он нагрянул к ней после обеда. Прислуга еще не убиралась; на кухне стояли две рюмки, из которых только на одной были следы губной помады. Окна спальни были зашторены, жалюзи опущены; явственно ощущался запах сигарного дыма. Когда он спросил Шейлу, что она делала накануне вечером, она дала путаный, невразумительный ответ.
Хендершот пожал плечами.
— Если я что-нибудь узнаю, обязательно сообщу. А пока постарайтесь не беспокоиться. Уверен, с ней ничего не случилось.
Прошли сутки — от Шейлы по-прежнему ни слуху ни духу. Как она может быть такой жестокой — с ним!
Его тревога возросла, когда стали просматривать эпизод из «Синей Бороды». Этот маньяк изобрел новое развлечение. Когда очередь дошла до последней жены, он опоил ее сильнодействующим зельем и повез на сборище сатанистов. Он внушил ей, одурманенной наркотиком, будто Люцифер — предводитель ангелов, как же можно считать поклонение ему грехом? А форма поклонения — самая простая. Нужно дать волю своей чувственности. И она позволила раздеть себя, умастить притираниями, накрасить лицо и положить на алтарь для зловещего ритуала.
Полу против воли пришлось смотреть. Нагое, лоснящееся от крема тело Шейлы было верхом соблазна. Каждый обольстительный изгиб неудержимо манил к себе.
Он со смешанным чувством вожделения и ужаса взирал на экран. Синяя Борода, как верховный жрец, начал служить черную мессу под повернутым к стене изображением Иисуса. Под скандирование — свое и сатанистов — он приготовил ритуальный нож. И вдруг резким, грубым движением перерезал Шейле горло. На белоснежной коже выступила кровь. Приверженцы Сатаны бросились собирать ее в священные кубки. Внезапно затрещала дверь, и в замок ворвались жандармы. Их глазам предстала жуткая сцена…
— Ну как, Пол, нравится? — спросил Сиранни. Это ему принадлежала честь создания сего кошмарного эпизода.
— По-моему, чересчур.
— Как раз то, что нравится покупателям.
Эд никогда, даже втайне, не стыдился своей работы. Возможно, его спасал ритуал исповеди — хитроумное изобретение, позволяющее грешнику и дальше грешить, лишь бы он время он времени улаживал это с Богом. А вот Пол так до конца и не смирился. Его противоречивые, тщательно скрываемые эмоции рождали дисгармонию, которая звучала в душе как могучий гимн злу.