Было почти десять часов. В ночном воздухе веяло прохладой. Полу ужасно не хотелось возвращаться в свою душную квартиру. Фонари на высоких столбах отбрасывали на стены домов движущиеся тени от автомобилей. Он брел по залитому неоновым светом Бродвею, оставаясь в многолюдной толпе наедине со своими мыслями, прокручивая в голове события последних дней и убеждая себя, что сейчас было бы разумнее всего вернуться в Суитцер, занять должность преподавателя, которая считай что уже обеспечена, и жениться на Дженнифер.
Очутившись в своей квартире, он повесил пальто в стенной шкаф и сел писать письмо. «Дженнифер, любимая! Собираюсь приехать в конце недели. В Нью-Йорке мне делать нечего. Не могу думать ни о чем другом, как только о том времени, когда мы снова будем вместе…»
В дверь позвонили. Смущенно улыбаясь, на пороге стояла высокая девушка в пестрой юбке.
— Меня зовут Салли Горовиц, я ваша соседка. Хочу попросить об одолжении.
При этом она словно смотрела сквозь него в глубь комнаты.
— Заходите.
— Нельзя ли воспользоваться вашим телефонным аппаратом? Мой вышел из строя. Он все время ломается.
— Валяйте.
Девушка села на диван и набрала номер подруги, с которой потом болтала не менее десяти минут — главным образом о «Блумингдейле». С популярного универмага разговор перекинулся на частную жизнь. Она то и дело восклицала: «О да! Он был восхитителен. Но с этим все кончено. Капут».
Салли была высокого роста, стройная и пропорционально сложенная, с чувственным ртом и великоватым носом. Темные прямые волосы были распущены. Когда она положила трубку, Пол почувствовал стеснение в груди.
— Я бы с удовольствием предложил вам выпить, но у меня хоть шаром кати.
— Пойдемте ко мне. Я как раз купила «Катти Сарк».
— Прихвачу содовую.
Она жила в однокомнатной квартире, немного побольше, чем у Пола, с крошечной кухонькой. Значительное место в комнате занимал большой полосатый — «под зебру» — диван, уже разложенный на ночь. Пол представил Салли Горовиц в постели, и стеснение в груди усилилось.
— Очень мило.
— Хотела сделать ремонт, кое-что перекрасить, но управляющий не разрешил. Приходится терпеть желтые стены в гостиной и облупившуюся побелку на кухне.
— У них нет отбою от желающих снять квартиру такой, как есть.
Девушка села на полосатый диван.
— Да это не так уж и важно. «Катти Сарк» в кухне, на полке. Окажите любезность.
За рюмкой они вели непринужденный разговор. Пол ненавязчиво ухаживал. Оказалось, что Салли Горовиц — продавщица, работает в выставочном зале на Третьей авеню.
— А ты чем занимаешься?
— Пишу.
— Я так и думала, что ты не лишь бы кто. И что же ты пишешь?
— Статьи для журналов и газет.
Это не произвело на девушку впечатления. Пол уточнил:
— Главным образом рецензии и эссе для «Нью-Йорк ревью».
Похоже, она даже не слышала.
— И проблемные статьи для «Нью-Йорк игл».
— Правда? Я всегда покупаю эту газету.
— У меня еще есть неопубликованный роман.
— Обожаю романы. Просто зачитываюсь!
Круг ее чтения оказался ограниченным: от Гарольда Роббинса до «Все, что вы хотели знать о сексе», от Генри Миллера до «Искусства любви», от «Камасутры» до «Функций оргазма». В настоящее время Салли читала «Историю порнографии» в мягкой обложке.
— Дома у меня целая полка книг, — похвасталась она.
— Я работаю в несколько ином жанре.
Девушка уловила подтекст.
— Потому и беден. Все знают: чтобы что-то продать, нужно хорошенько поперчить.
— Не все придают этому значение, — возразил Пол и тотчас спохватился: зачем портить вечер? — Вообще-то мне только что сделали предложение. Насчет сценария видеофильма.