Скажу тебе — и это очень большой разговор, — что некоторые побочные явления кризиса итальянского кино в последнее время производят на меня гнетущее впечатление. Например, та садистская, детская радость, с которой в связи с некоторыми довольно поспешными суждениями о фильме Висконти «Чувство» нынче начинают, особенно в провинции, вершить суд над неореализмом. Создается впечатление, что под давлением известных требований «образованных классов» с таким трудом собранные воедино за последние годы силы неореализма ныне охвачены странной манией самоуничтожения, словно им хочется снова вернуться к умеренности и они только и ждут первого повода, чтобы вновь бежать от горькой и жестокой драматичности современной действительности, которую они нередко куда больше любят на словах, чем на деле!
Свою озабоченность положением в итальянском кино я высказывал уже неоднократно. Уже давно я говорю о необходимости развития неореализма в сторону более богатой и разнообразной тематики, новых героев, столь же разнообразных, как и окружающая нас действительность; говорю о том, что жанровые сценки, неглубокая хроникальность уже надоели до тошноты.
Мне думается, что и ты, дорогой Феллини, если бы в последние годы атмосфера в итальянском кино не была такой тяжелой, придал бы своему фильму-посланию гораздо более конкретный и реалистический характер.
Ренцо Ренци. Атмосфера 1940 года
Мысли, высказанные Феллини, помогают лучше понять «Дорогу» и с большей откровенностью участвовать в развернувшейся дискуссии о неореализме и путях его развития. Обо всем этом нельзя рассуждать априорно, без обращения к конкретным фактам, иначе наша полемика рискует превратиться в абстрактные рассуждения.
Но мне все же хочется обратить внимание Феллини, особенно теперь, когда он приступает к съемкам нового фильма, на положение нашей кинематографии в целом, на некоторые опасные моменты не только общего, экономического и цензурного характера, которые мы можем наблюдать изо дня в день, но и на порожденные определенной атмосферой в области культуры, заставляющей думать о том, что мы возвращаемся не к столь отдаленным временам.
Поистине начинает казаться, что мы живем в атмосфере предвоенных лет, когда новорожденное фашистское министерство «народной культуры» вполне могло бы приветствовать все то, что происходит у нас ныне. Короче говоря, вновь создается атмосфера 1940 года. Об этом свидетельствует множество симптомов, проявляющихся в самих фильмах. Вновь ставят фильмы-колоссы, в которых место рассказов о событиях, подготовивших приход к власти дуче, занимают рассказы о папах римских, подго тавливающих приход христианских демократов; выпускаются фильмы о войне по образу и подобию фашистских; выходят пошлые кинокомедии с «белыми телефонами», напоминающие фильмы типа «Большие магазины»1. Де Сика начинает чрезмерно эксплуатировать свои актерские способности; Висконти продолжает ставить «проклятые» произведения; Кастеллани возвращается к эстетскому формализму времен своего фильма «Выстрел». Бездумная и развлекающаяся Италия — вот истинный источник новой кинопоэзии.
— А при чем тут я? — спросит нас Феллини.
Прежде всего мне хочется еще раз выразить свое восхищение Феллини, который и в «Дороге» (глубоко народной сказке, своим простодушием обезоруживающей и побеждающей любую силу) показал, что может создать совсем новое, «свое» произведение без всяких коммерческих ухищрений (тем более надо ценить успех фильма у широкой публики). Однако независимо от воли и желания режиссера именно «Дорога» отражает некоторые черты этого наблюдаемого ныне возврата к атмосфере прошлого. Сами имена персонажей — Джельсомина и Дзампано — словно взяты из юмористических журналов той эпохи. Вся история, рассказанная в фильме посредством иносказания и показанная сквозь призму возврата к природе (потрясающие пейзажи), бегства в пустынные, безлюдные места от невыносимого человеческого сообщества, кажется символическим протестом против режима тирании.