— Зачем, Габи? Ты можешь все рассказать ему сама. Вы помирились или нет?
— Помирились, помирились. Но я не могу ему все рассказать.
— А я, значит, могу?
— А ты не только можешь, но и должен это сделать незамедлительно. Только, Стефан, никакой отсебятины и фантазий. Я рассказываю тебе сюжет твоего будущего сценария, а ты в точности передаешь этот сюжет Ирвину. Только в этом случае у тебя будет неограниченный бюджет по фильму и масса различных преференций. Понял?
— Ничего не понял, но я верю тебе, Габи. В точности, так в точности. Стефан Голден еще никогда не жаловался на свою память.
***
Еще в машине, когда мы ехали к Стефану, меня догнал звонок Фрида.
— Что это, черт возьми, сегодня было?
— Вы о чем?
— Зачем вы экспериментировали на Ливси? Ведь это же вы сделали?
— А на ком мне прикажете тренироваться? На вас нельзя, на Брайсе у меня то получается, то нет. На улицу с моим статусом мне выходить не резон, еще на маньяка нарвусь. Мне было интересно, что почувствует человек нетрадиционной ориентации, если я воздействую на него. Просто эксперимент. Я не знала, что Ливси раздует такой скандал. Думала, что он будет благодарен мне.
— Все его покровители там, наверху, ярые гомосексуалисты. Кто— кто, а Рен явно пробивал себе дорогу вперед именно задом. Я его еле успокоил, пришлось вызывать подкрепление. Сейчас над ним работают два мальчика из «особых услуг». Думаю, до завтра оклемается. Ладно, проехали. Чем думаете заняться вечером? Может быть, поужинаем вместе?
— Не могу. Я сегодня занята. Стефан пригласил отметить окончание съемок. Я ужинаю с ним.
— Я бы мог присоединиться к вам.
— Не выйдет. Стефан почему — то очень зол на вас, мистер Фрид, и мне не хотелось бы портить вечер.
— Я смогу быстро исправить его настроение, вы же знаете, Элла.
— Не надо, Сэм. У нас уютный дружеский ужин у него в пентхаузе. Я хочу проститься с ним по — человечески. Вы же помните, о чем мы договаривались?
— Я — то помню, главное, чтобы вы не забыли об этом, Элла.
— Можете быть спокойны, я тоже ничего не забыла.
ГЛАВА 40
Попивая кофе и тщательно подбирая слова, я рассказывала Стефану сюжет его будущего «сценария». Сразу назвала героиню Мэри, изменила по ходу все имена действующих лиц. С особыми подробностями пересказала информацию, касающуюся масонских документов. Стефан сидел обалдевший, открыв рот, и только удивленно таращился на меня.
— Может быть, ты что— то запишешь в заметках? — наконец, не выдержала я.
— О, Габи, это самая удивительная история, которую я слышал в своей жизни.
— Ты запомнил сюжет? Насчет клятвы, и вообще…?
— Конечно, запомнил.
— И что думаешь?
— Это переплюнет все, что было написано до сих пор.
— Я не об этом. Героиня попала в безвыходную ситуацию. Финал я еще не придумала, но ты как режиссер мог бы мне подсказать.
— Выходов из одной и той же ситуации бывает множество. Почему бы, например, не убить шантажиста. Тогда его клятва рассыплется, как у нас во всех сказках?
— А если нет? Мы ничего не знаем о той клятве. А вдруг, она унесет и жизнь героини?
— Ну, я это так, к примеру. Я же могу выдумать все, что угодно?
— Конечно, можешь, Стефан. Просто, мне хотелось бы так развернуть сюжет, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Настоящий хеппи— энд. Все живы, все здоровы и все счастливы.
— Ну, не знаю. Негодяев надо наказывать, зрителям это нравиться. Можно еще в конце организовать эпический бой со спецэффектами, с компьютерной графикой, найти какую — нибудь фишку. И обязательно музыка: тарарам — бабах, тарарам, бах— бах, тудум— тудум— тудум. И битву можно перенести в тот, другой мир. И главный герой такой выходит, достает меч, можно даже светящийся как в «Звездных войнах»…
— Стефан, остынь. В том, другом мире, у землянина не будет и шанса убить главного злодея. Нет, все чудеса надо сделать здесь на Земле. Если это шпионский боевик, сделай его основанным на логическом мышлении. Игры разума. Кто кого? Иномирцы думают, что земляне низшая раса, пренебрежительно относятся к их возможностям. Вот и надо доказать, что это не так, просто перехитрить, загнать в ловушку. Как Слевин, как Оушен. Тебя признают мастером интриги. Давай, отними уже славу у Спилгера и Финчера.