– Ты о ком? – забеспокоился Кроуфорд.
– О биопроцессоре. В стрессовых ситуациях отказывается отключаться и перезагружаться, иногда даже спать не дает.
– Что, настолько серьезно? – улыбнулся Стив. – Собственно, для решения нашей задачи это совсем не плохо. Чем собираешься заняться до отъезда?
– Необходимо просмотреть весь видеоролик: до сих пор видел лишь фрагмент. Не мешало бы пообщаться с работниками телеканала: хочу понять, все ли было так, как они говорят. Кроме того, нужны консультации спецов из Научно-технического директората, но, боюсь, Петерсон будет ставить препоны.
– Не будет. Я уже говорил с ним на эту тему, как раз когда ты с Палмером выходил из зала заседаний.
Услышав это, Барлоу в очередной раз осознал, что он лишь пешка в руках Кроуфорда, наперед просчитывающего все ходы в разыгрываемой партии.
– Кстати, Никол едет с тобой.
– Для чего? – задавая вопрос, Кельвин не скрывал раздражения.
– Да не кипятись! Человек поступает в твое полное распоряжение. Там могут возникнуть сложные ситуации, а он своего рода универсал, способный выполнить любое задание, – Кроуфорд поднялся с кресла. Это означало, что разговор окончен. – Документы и необходимые инструкции получишь в день отъезда, а пока извини, дела.
Глава 5
Товарищ генерал
«Мерседес» с мигалкой, миновав ворота госпиталя, плавно притормозил у парадного крыльца. С переднего пассажирского сиденья резво выпрыгнул коренастый парень и, зорко оглядевшись вокруг, открыл заднюю дверцу.
– Володя, ждешь меня здесь, – выбираясь из машины, сказал Кондратьев и, поправив китель, степенно зашагал по ступенькам.
Максим Ильич редко надевал мундир, предпочитая строгие, но стильные костюмы. Однако нынешняя миссия требовала пребывания в форме. Палата, в которой лежал Богатов, располагалась на третьем этаже, но он не стал подниматься лифтом, а направился к лестнице. Максим, как мог, оттягивал предстоящий разговор, понимая всю сложность ситуации. С одной стороны, он шел с хорошей новостью, имея козырь в рукаве, вернее, неся в нагрудном кармане. С другой – знал, что не вправе раскрыть все карты, а это в отношении друга сродни предательству. Саня Богатов всегда и во всем был способнее и умнее, а стало быть, скоро, довольно скоро докопается до истины. И что тогда? Максиму даже думать об этом не хотелось. Потерять друга? И ради чего? Но он не мог поступить иначе: его прижали. Смешно подумать. Кого? Генерала контрразведки! А ведь Сашка предупреждал, что рано или поздно это случится. Вот сам-то он кристально чист, к нему, как говорится, и комар носа не подточит.
Шагнув на последнюю ступень, Максим Ильич почувствовал, что чертовски устал, но не от подъема, а от навалившихся проблем. «Все, разрулю это дело и на покой, тогда поймет и простит», – клятвенно пообещал Кондратьев, прежде чем открыл дверь палаты. Увидев друга, он искренне улыбнулся:
– Что, бездельник, отдохнул? Медсестры у вас тут и впрямь одна краше другой. Пока шел по этажу, грешным делом подумал, а не прострелить ли ногу, чтобы под их присмотром месячишку поваляться.
– Смотри, чтобы от их присмотра в реанимацию с инфарктом не загреметь, аль забыл, сколько тебе годков, кот шелудивый. Не для них ли вырядился? – Богатов кивнул на генеральский китель.
– Это ты зря. Неспроста в народе говорят: «Седина в бороду – бес в ребро».
– Конечно, а бес в ребро, мозги из башки прочь.
– Саня, а зачем генералу мозги? – намекнул Кондратьев на старый армейский анекдот, и они вместе рассмеялись. – Ладно, шутки в сторону. Полежал, отдохнул, пора выходить на службу.
– Максим, у тебя и впрямь что-то с головой. Я уже полмесяца как за штатом, со дня на день будет приказ об увольнении.
– Приказ-то есть, только не об увольнении, а о присвоении. Вот копия, – Кондратьев достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный лист бумаги и протянул Богатову.
Видя, как изменилось лицо друга, Максим Ильич понял, что Сане эта новость не в радость. Желая разрядить обстановку, еще раз нырнул в карман и извлек оттуда новенькие генеральские погоны с одной звездой.
– Почти как те первые, лейтенантские, помнишь, Саш? – спросил он с явной грустью в голосе. – Держи, заслужил. И вообще, не понимаю: вы чем-то недовольны, господин генерал?
– Раз уж так, то товарищ. Товарищем начал, товарищем и закончу, – в голосе Богатова зазвенел металл.
– Да не цепляйся к словам.
– Максим Ильич, … а что случилось?
«Вот и началось, – подумал Кондратьев, – сейчас будет допрос с пристрастием, не ляпнуть бы лишнего».