И режиссеры, и актеры это знают, делают и любят: невротики и шизофреники реальности, они выставляют напоказ крах собственного "Я" и травят им массу индивидов, находящихся в такой же ситуации. Кино — это открытый психоанализ, это прошлое субъекта, отраженное и удерживаемое в образе.
Удовольствие от фильма состоит в возбуждении латентной инородности в субъекте, в безотчетном проявлении универсального механизма, опирающегося на прошлое, но обусловливающего действие рефлекторной дуги проприоцептивности человека и в настоящем.
Прежде всего, кинокамера и кинопроектор вызывают особенное, гипнотическое очарование: находящиеся перед ними актеры и зрители испытывают успокоение, согласие. Именно это и происходит непрерывно во внутрипсихической зоне человека: согласие с механизмом.
Кинематография отражает внутреннее состояние порабощения базовой организмической аутентичности магическим глазом атавистического механизма или социального и семейного "Сверх-Я". Первородный грех вызван именно этим чужеродным присутствием внутри субъекта: он начинает превратно мыслить себя и собой распоряжаться, приходя к тотальному краху.
Фильмом распоряжается невроз массы. "Невроз" означает находиться в патологическом состоянии, понимать это, пусть и не имея возможности идентифицировать проблему, и следовать от одного смещения к другому; "шизофрения" означает жить чужеродностью, патологической в большей или меньшей степени, но идентифицированной как приоритет для "Я". Невротик — это больной, который знает о наличии проблемы, но не распознает ее причину; шизофреник — латентный или явный — это тот, кто страдает, даже не допуская, что у него есть проблема, и тем более не отслеживая ее истоков.
Следовательно, успех фильма коренится в коллективных неврозе и шизофрении: фильм лишь в очередной раз представляет различные механизмы одного и того же отчуждения. И так происходит до бесконечности: фильм порожден отчуждением и сам производит его. Есть люди, которым это известно, но их знание как будто оторвано от конкретной данности. Человек начинает бояться отчужденности в самом себе, не понимая, что он сам проецирует и превозносит в мечтах чужеродность, которая руководит его жизнью и, возможно, когда-нибудь его убьет.
Таким образом, знак (сема) фильма — это семантика человеческого бессознательного. Синемалогия представляет собой анализ, позволяющий отследить и воплотить в истории аутентичность человека. Именно с помощью такого анализа могут быть сняты фильмы, раскрывающие цели существования, являющие собой "этос" роста, демонстрирующие экзистенциальное восприятие онтического видения.
И еще один аспект. Неплохой фильм всегда наполнен единым, цельным вдохновением, выражающим динамическое или внутри-психическое состояние артистов. Под "динамической целостностью" я понимаю доминирующий психический комплекс, который и привносит единство, придает определенность тому, что мы видим в итоге на пленке. Тем самым динамическая целостность уподобляется сновидению. Эта единая динамика может проявиться в поведении множества индивидуаций, но всегда связанных между собой одним и тем же тематическим отбором соответствующих комплексов, то есть в определенном событии может участвовать только тот, кто хранит в себе запрограммированную комплексуальную предрасположенность к нему.
Сновидение является гештальтным высказыванием (образами или феноменами свершающегося в целостности среды действия), первичной и постоянной деятельностью психики. Сновиденческая деятельность непрерывна. Она протекает и в состоянии бодрствования: как только уровень сознательной рефлексии понижается, заявляет о себе онейрический, или фантастический пласт, представляющий собой точный код индивидуально очерченного взаимодействия.
Другой момент, всегда прослеживаемый в фильме, — это постоянство символов, обнаруживающее матрицу смысла.
Я согласен с утверждением Метца о том, что кино — это контекст значений, не кодируемый с помощью обычных лингвистических структур11. Кино предваряет и превосходит эти структуры, потому что в любом случае опережает фиксированную логику слова (не привожу в подкрепление данного положения цитаты, поскольку считаю их неуместными). В синемалогии, в которой кино рассматривается исключительно сквозь призму кода и с точки зрения онтопсихологии, любое цитирование и библиографические ссылки оказались бы неуместными в оригинальном контексте этой науки, появившейся к тому же совсем недавно на научном небосклоне и потому неизвестной авторам возможных цитат.