– А много тут русских?
– Ой, полно. Но хохлушек и молдаванок больше. И все время жалуются, что хозяева им в душе мыться не разрешают. С водой на юге проблемы, они им сразу говорят: до пояса моешься в раковине, ниже пояса – в биде. – Лера показала на себе, разрубая себя загорелой рукой пополам. – А голову – раз в неделю в парикмахерской.
– Да тут же море! Мы на гастролях, когда без душа оказывались, в луже мылись, и то ничего, – возразила Вета. – А нам как без душа? Навкалываешься – потная, как лошадь. Близко к человеку подойти стыдно!
– Так у нас же жарче, чем… у нас… – напомнила Лера, и все засмеялись. – У приезжих баб тут жизнь собачья. Итальянец зовет в гости, а потом начинается: мол, надо присмотреться, у нас так принято… Оформляет тебя домработницей. И имеет днем и ночью за одну зарплату! И сидят, дуры, ждут, пока он женится. А годы идут. А он потом лет через десять привезет себе девку помоложе! А ты домой вернешься! А некоторые каждый год из России по новой девке выписывают! И мозги ей пудрят!
– Надо просто сразу замуж выходить! – пискнула Куколка с колен Ашота.
– Да поди их тут с женами разведи! У них Ватикан за мафией следит, а мафия – за разводами! Их бабы после развода мужиков голыми в Африку пускают! Он ее пожизненно содержит и детей содержит, пока те работу не найдут! А у нас на юге три четвертых всегда без работы! – жаловалась Лера. – Так что хрен их на себе женишь, это вам не русский Ваня!
– Вот у кого учиться надо, – воскликнул Ашот. – А мы-то своих баб распустили!
– Ашотик, тебе пора учиться, как в гроб ложиться, – посоветовала Инга, пьяно икая; и всем стало неловко.
Автобусы затормозили, снова предложили выйти, выпить кофе и забежать в туалет.
– У меня жопа затекла от сиденья! А она у меня не казенная! – кричала наперсница Даши, Галя Упырева.
– А я вообще без вещей! Я сейчас в автобусе платье засалю, мне на ужин будет пойти не в чем! – подпевала Вета.
– Я старый солдат и не знаю слов любви, – басил Шиковский. – Но я не чувствую себя Суворовым, готовым покорять Альпы на автобусе!
– Это просто безобразие! Это чистое свинство! Я объехала все кинофестивали мира, но нигде надо мной так не издевались! – дребезжал голос Печориной.
– Тут люди в автобусе больные! Им нужен покой и комфорт! Это я тебе как врач говорю! – кричала Инга, цепляясь за Дину, потому что самостоятельно стоять уже не могла.
– Девки, хватит орать! – скомандовала Лиза. – Вы в маленьком автобусе едете, а мы в большом. У нас этот вой нон-стопом! Дайте ушам отдохнуть! Не нравится, давайте меняться. Будете Печорину и Шиковского слушать. Не знаю, надолго ли вас хватит! Никто не виноват, что ближе аэропорта нет и что автобус прется медленнее, чем автомобиль!
Ольга увидела в бунтующей толпе незамеченного прежде известного режиссера Бабушкина, поклонницей которого всегда себя считала. Он был милейший человек и лучший комедиограф своего поколения. С копной рыжих кудрявых волос, в очках с огромной старомодной оправой, Бабушкин казался значительно моложе своих шестидесяти лет.
– Здравствуйте, Игорь! Как я рада вас видеть!
– Здравствуйте, Ольга! Ну, если доедем, то на этот раз обязательно спасем Мировой океан! – Он поцеловал ее руку. – Знаете, мне внучка говорит: «Дедушка, а ты же уже ездил на фестиваль, зачем ты опять едешь? Разве вы тогда воду не спасли?»
– К сожалению, она еще долго будет права!
– А вы в маленьком автобусе едете? Сразу с двумя гениями?
– Да. С Русланом Адамовым и Ашотом Квирикяном, – кивнула Ольга. – Пересаживайтесь к нам. Есть свободные места.
– Нет. Боливар не вынесет троих. Записывайте все, что они говорят, потом продадите на мемуары! Разбогатеете! – ехидно посоветовал он.
По прошлым фестивалям Ольга знала, что при внешнем «сю-сю» все вип-персоны ненавидят друг друга, и поспешила сменить тему:
– Видела ваш последний фильм!
– И что?
– Как всегда, фантастика. Приятно жить в одно время с гением, – улыбнулась она. – Но вот только…
– Что только? – грозно переспросил он.
– Главная героиня ужасна. Такая непластичная, крикливая, пустая. Зачем вы ее взяли на центральную роль? Ее бы поменять, и тогда бы не оторваться от экрана!
– Запомните, Оля! – напрягся он. – Я в вашу воду не лезу… И не делаю вид, что понимаю в ее спасении! И вы в моей воде не командуйте!
– Извините, я только свое мнение… обывательское… – залепетала Ольга.
– Я не снимаю для обывателей! Я работаю на горний ангелов полет! И делаю только то, что мне интересно! И я срал на «Оскары» и подтирался «Пальмовыми ветвями»! Понимаете? А эта актриса, она – гениальна! Запомните – гениальна! – выкрикнул он, повернулся и пошел в автобус.
– Оль, ты совсем рехнулась? Это ж его новая молодая жена! – шепнула Дина, оказавшаяся рядом.
– Блин… – простонала Ольга, – да что ж они все по молодым бросились…
– Стареют, – развела руками Дина и побежала в большой автобус, где сидел ее молодой муж.
Двинулись дальше. Дорога поднималась, опускалась, виляла и вдруг нырнула в густое молоко тумана. Ни машин спереди, ни машин сзади не стало видно. Дамы завизжали, мужчины деланно заострили.
– Зато будет шикарный коллективный некролог! – предположил Руслан Адамов.
– Ага, – подхватил Ашот Квирикян, – несколько тонн деятелей культуры безвременно ушли в итальянский туман!
– Водитель же не видит дороги! – воскликнула испуганная Наташа.
– Он чувствует, – заверила совершенно спокойная Лера.
– Лерочка, – спросил Ашот Квирикян, – интимный вопрос!
– Ну? – напряглась Лера.
– А ты тут за пятнадцать лет живых мафиози видела?
– Мафиози? – Лера расхохоталась. – Ну как вам объяснить… Здесь другая жизнь, чем в России. Совсем другая. Там мафия отдельно, власть отдельно.
– Кто тебе сказал? – расхохотался в ответ автобус.
– Ну, я в том смысле, что тут по-другому… тут мафия везде. Все всех знают, но при этом карабинеры никого не ловят…
– И у нас знают и не ловят, – вздохнул Руслан Адамов.
– Знаете, какая разница между центральной властью и преступностью? – риторически спросил Ашот Квирикян, обведя всех мудрыми армянскими глазми. – Одна из них – организованная!
– Да они у меня, как зайки, в соседних палатах лежат! – бурно закивала Инга. – Я им всем штопаю сердечную мышцу! Они без меня – никто!
– Все равно здесь не так. Здесь мафиози может быть и губернатор, и пастух. Они внутри связаны семьями. В какой семье родился, так тебе на роду и написано. Это ж Южная Италия! – начала терпеливо объяснять Лера. – Вот у нас есть солнцевские, тамбовские, медведковские… Все это свежак, сдают друг друга за деньги. А здесь веками наработано: каморра, коза ностра… Вас, например, принимает калабрийская мафия. Она одна из самых серьезных.
– Нас принимает мафия? – воскликнула Наташа. – Я не могу себе этого позволить, у моего сына серьезный бизнес.
– У Путина тоже серьезный бизнес, но он же тусует с Берлускони, – заметил Руслан Адамов, и все заржали.
– Вот именно, – кивнула Лера. – А еще здесь есть файда – война кланов. Это значит, если ты родился в семье, которая воюет с другой семьей, то цель твоей жизни месть. И никаких вопросов и сомнений, иначе убьют за предательство интересов семьи. Здесь даже есть телепрограммы, на которых пойманные мафиози дают интервью, рассказывают о своей жизни. В костюмах самых дорогих марок! А когда карабинеры кого-то арестовывают, это месяц идет по всем газетам и всем каналам.
– Так тут мафиози, как у нас звезды? – осенило Ольгу.
– Практически да. Они все контролируют, но пока не арестованы, стараются не светиться. У них в крае полный порядок. Здесь не так часто стреляют друг в друга, как у нас. Но если кто наехал на чужой интерес, он с утра обнаружит у своего порога пустой гроб. Это предупреждение. Если не понял, убьют. Но до этого никогда. Дело чести. – Лера говорила почти с гордостью.