Естественно, «Литературная газета» не могла пройти мимо пасквильного издания. Были опубликованы мой ответ на «Британию Битова» и редакционный комментарий, где, в частности, говорилось:
«Пересказывать цепь событий, приведших к тому, что имя сотрудника «Литературной газеты» оказалось в центре внимания мировой печати, нет нужды. Многим, очевидно, памятны его репортажи «Кинофестиваль» длиною в год» и другие материалы, разоблачающие насаждаемую реакционными кругами Запада политику государственного терроризма, развернутую по их указке охоту за советскими людьми, попытки использовать новейшие достижения науки для разработки гнусных приемов деформации психики, контроля над волей и разумом человека.
Но памятны они не только нам — памятны и тем, кто оказался пригвожденным к позорному столбу. Памятны тем более, что предпринятые отдельными западными газетами «по свежим следам» проверки оглашенных Битовым имен, дат, адресов, номеров телефонов и т. д. дали результат совершенно однозначный: все подтвердилось. Потому-то, наверное, и возникла подлая идейка: если опровергнуть бывшего пленника британской разведки не удается, то хотя бы отомстить ему, выставив безответственным болтуном, невеждой и графоманом…
Вдвойне возмутительно, что фальшивая «Британия Битова» выпущена как книга переводная, якобы изданная и широко читаемая в Советском Союзе. Под «предисловием автора» красуется ссылка на «Литературную газету». Мало того, в тексте многократно подчеркивается, что книга «санкционирована советскими властями», которые, выходит, заинтересованы в том, чтобы советские люди представляли себе Британию пасквильно, карикатурно.
Убеждать, что это не так, — все равно что доказывать таблицу умножения. Книги, подобной «Британии Битова», в нашей стране никогда не было и быть не может. И не только потому, что всем своим содержанием она нацелена не на советского, а на английского читателя, но и по более глубоким, принципиальным соображениям. Не в обычаях наших издательств печатать опусы, полные оскорбительных выпадов в адрес другого народа, поощрять национальную рознь, пренебрежительное верхоглядство и шовинизм. Не в правилах советских людей высокомерно поучать других, какие порядки им заводить у себя дома.
В связи с выходом «Британии Битова» редакция «Литературной газеты» требует от издательства «Вайкинг» публичных извинений и немедленного изъятия книги из продажи как заведомо фальшивой и вредной».[25]
Надо ли говорить, что извинений от издательства «Вайкинг» «Литгазета» не дождалась. Кое-какие отклики, впрочем, были. К примеру, русская служба Би-би-си высказалась в том смысле, что литературная мистификация, мол, вполне законный прием и что мне должно бы «не обижаться, а гордиться». Возможно, и так, если бы речь шла о чисто литературной мистификации, пародии или розыгрыше. Но речь шла и идет о заведомой политической провокации, чего русская служба ухитрилась старательно не заметить.
«Не заметили» в русской службе (уж не разучились ли читать по-русски?) ни единого из составлявших ткань моего ответа аргументов и доказательств. Ладно, что обошли молчанием доводы в пользу прямой причастности «Интеллидженс сервис», — было бы даже странно, если бы признали. Ладно, что не огласили моей догадки относительно личности настоящего автора, а я считал и считаю, что тут не обошлось без того же Харт-Дэвиса из «Санди телеграф». Но одна часть ответа, русской службой также «не замеченная», представляется настолько важной принципиально, что позволю себе воспроизвести ее заново, не изменяя ни слова:
«Прежде всего: правомерно ли само словосочетание, вынесенное на обложку? Существует ли, коль на то пошло, Британия, какую я без насилия над собой согласился бы назвать своей?
Как ни удивительно, да. Правда, она, эта Британия, почти совершенно безмолвна, словно я, сохранив зрение, на год утратил слух, а вернее, — словно в кино, цветном и широкоформатном, отключили звук. Отчего бы? Объяснение, в сущности, просто: страна безмолвна потому, что безлюдна. Не в том прямолинейном смысле, что не населена, а в том, более глубоком и необходимом, что не согрета дружеским теплом, радостью человеческого общения. Тех, кто навязывался мне в благодетели, тщился не мытьем, так катаньем приспособить меня к своей системе ценностей, к своим грязным политическим целям, я со счета категорически сбрасываю. Если угодно, я вообще отказываю им в праве именоваться людьми, представлять свою страну, ее народ, ее характер — это современная нечисть, упыри, тем более страшные, что пооканчивали кембриджи и выучились творить зло, опираясь на магию науки.