Сделав мысленную пометку убрать все метательные и колюще-режущие предметы подальше от этой парочки, Тэхён наконец-то добирается до их с Чонгуком квартиры, ныряя в приветственно распахнутые объятия и легонько чмокая его в уголок губ. На возню в коридоре величественно выплывает их кот, который, смерив своих хозяев максимально презрительным взглядом, тут же уходит вглубь дома, не найдя в них ничего интересного. Сами же парни, насмешливо фыркнув, с головой ныряют в подготовку к приходу гостей: в этот раз это будет парочка хороших знакомых с YouTube — Макс и его парень, Йос, приехавшие в Корею прямиком из Канады и уже восторженно отписавшиеся о местном климате, компания бьюти-блогеров, состоящая из Джису, Юны и Джима — набирающих популярность визажистов, и, по сложившейся традиции — Сохи со своим новым бойфрендом и Юнги с Чимином.
Кстати, об этом.
— С тем же успехом мы могли бы кинуть гранату в нашу гостиную, — хмыкает Чонгук, выслушавший рассказ своего парня, эмоционально размахивающего руками и смеривающего комнату нервными шагами. — Стоит ли нам поставить ставки на то, в кого первым полетит вилка?
— Как ты можешь?! Они же наши друзья, — притворно строго журит его Тэхён, впрочем, не находя в себе сил сдерживать улыбку дольше десяти секунд. — И тем не менее, несмотря на всю искромётность твоей шутки, хорошо было бы не допустить того, чтобы эти двое ушли от нас не вместе.
— Мда? — Чонгук задумчиво почёсывает затылок, доставая из кухонного шкафа бокалы под шампанское. — И как же ты собираешься это сделать?
— Ну, на этот вопрос ты, фактически, сам ответил только что, — Тэхён кивает на бокалы в руках Чонгука и подёргивает бровями.
— Ох, сдаётся мне, я ещё пожалею о том, что пошёл у тебя на поводу, — горестно вздыхает Гук.
— Но ведь пойдёшь?
— Да уж пойду, куда я денусь?
***
Чимин чувствует, что его ломает.
Руки чешутся, по лбу стекает едва видная капелька пота, прочерчивающая линию куда-то к ключицам, акцентируя внимание на огромных мешках под глазами и замученном состоянии их обладателя. Ах, если бы дело было только в выпитой им практически полной бутылки виски — все его мысли вновь занимала одна и та же прокручивающаяся на репите сцена, в которой некогда родной человек орёт, что они перестали понимать друг друга, а Чимин в ответ предлагает разойтись, раз по его мнению всё так плохо, ни на секунду не допуская того, что к его предложению могут прислушаться. Усилием воли в ней удаётся хотя бы отключить звук: в самом деле, было бы, о чём переживать. Никто же не оплакивает сломанный ноготь, когда новый уже отшлифован и наращен?
С Юнги должно было быть так же: ну пострадал бы он, повспоминал былые времена с бокалом вина в гостиной, когда и дни были ярче, и жизнь имела больше логической наполненности, да и пошёл бы себе своей дорогой, как делают все нормальные люди после любовных неудач. Но то ли Чимин такой странный, то ли Юнги — уникум, появившийся в его судьбе с целью расхерачить в ней всё окончательно, но при одном взгляде на его сгорбленную фигуру, съёжившуюся в кресле, воспоминания о прежней, другой жизни бьют под дых с новой силой.
— Эй, вы оба, до Рождества осталось пятнадцать минут, — миловидная девушка, кажется, Джису, вбегает в гостиную с выражением щенячьего восторга на чем-то даже похожим на мордочку чихуахуа лице. — Мы собираемся жечь бенгальские огни на улице, но если вам хочется и дальше разлагаться на обивке, я передам остальным, что вы заняты.
И действительно: вынырнув из своего личного омута, преисполненного самокопанием и анализом того, в какой момент их отношения полетели к чертям, Чимин с удивлением обнаруживает, что все их новые и старые знакомые во главе с Чонгуком и Тэхёном дислоцируются на кухне, плавно перемещаясь в прихожую, а они с Юнги сидят напротив друг друга, глядя глаза в глаза, и молчат.
— Спасибо, Су, я бы с радостью немного проветрился, — Юнги сползает с кресла, не разрывая зрительного контакта с Чимином.
— Да, я тоже думаю, что это хорошая идея, — бормочет младший, спешным шагом направляясь в эпицентр суматохи в прихожей, которая явно не рассчитана на такое количество туш, да ещё и нетрезвых, а оттого бьющихся о всевозможные углы, предметы и друг друга.
Улица встречает их чарующе мигающими огнями, светом во всех окнах элитной застройки и общей атмосферой праздника и счастья. Тэхён принимается суматошно раздавать своим спутникам палочки, которые решают зажечь уже ближе к двенадцати, минут через пять. Чимин вперивается взглядом в счастливые парочки, составляющие примерно половину приглашённых, и внезапно осознаёт, насколько ему одиноко и тошно. Поглощённый случайными переживаниями, раскрывшимися на фоне всеобщей идиллии, он и не замечает, как к нему со спины приближается худощавый силуэт.
Юнги кладёт ему руку на плечо, и, крепко сжимая чиминову куртку между пальцев, словно боясь, что его оттолкнут, молча встаёт рядом, так же пробегаясь взглядом по широким улыбкам на лицах окружающих. Чимин, мягко говоря, удивляется столь резкой близости, но на момент, когда тёплая ладонь начинает слегка поглаживать предплечье, опускаясь к локтю, он успевает накрутить себя и почувствовать настолько гнетущее отчаяние, что вместо вполне закономерных возмущений он разворачивается в сторону старшего, сталкиваясь взглядом со всё теми же раскосыми даже по корейским меркам глазами.
Что-то неуловимо меняется, и Чимин хватается за эту мысль, вычленяя ее из беспорядочного ряда великого множества других, не менее хаотичных, и суматошно вглядывается в самую радужку, будто силясь проникнуть в чужое сознание через глаза. Юнги всё это время терпеливо ждёт — вот только чего, хотелось бы знать Чимину, — и лишь приподнятые брови говорят о том, что он удивлён не меньше него.
Странно.
Вот каким словом, пожалуй, в полной мере можно описать это столкновение. Пожалуй, попритворяйся они незнакомцами после десяти лет разлуки, что-то бы, глядишь, и получилось, но прямо сейчас, стоя на небольшом расстоянии от хлопочущих друзей и приятелей, они оба как никогда понимают, что их комедия в пяти актах не стоит и ломаного гроша.
В глубине глаз одного читается тоска, в глубине другого — сожаление, и в какой-то момент кажется, что всё становится, как раньше. Что они всё так же влюблены, что между ними никогда не было тех душераздирающих дней взаимного игнорирования и холода, когда истерики Чимина с каждым разом выходили на новый уровень, а лёд во взгляде Юнги можно было бросать в Пина Коладу доброй половине населения планеты.
На секунду Чимину кажется, что у них, как раньше, всё ещё есть шанс.
— С Рождеством! — со стороны друзей доносятся воодушевлённые вскрики и поздравления, и Юнги, будто опомнившись, отточенным жестом заядлого курильщика поджигает их огни, которые они всё ещё неловко сжимают в руках.
В разные стороны немного лениво разлетаются искры, крики их компании становятся чуть громче, благо, в Рождество никто не будет угрожать вызвать полицию за превышение допустимой нормы шума в ночное время суток. Они продолжают стоять, впитывая в себя каждую чёрточку, каждую родинку и морщинку на до боли знакомом лице. Где-то на фоне раздаётся визг Сохи, которой померещилось, что бенгальский огонь сжигает её руку, и удовлетворённые перешёптывания Чонгука и Тэхёна, искоса поглядывающих на парней, один из которых всё так же держит руку на сгибе локтя другого.
Чимин какое-то время любуется падающими снежинками, что в Сеуле в декабре — большая редкость, и, в очередной раз вглядываясь в Юнги и незримую тайну, скрытую в глубине зрачков старшего, он наконец-то видит, что же в нём изменилось.
Растаял лёд.
- - -
* — BTS - «Spring Day» («Весенний День») —> Песня из названия