Глава 2
Пляж Клима Ворошилова
Следовало сосредоточиться на срочных поисках пропитания и забыть на время обо всем остальном. Но Марату ни при каких обстоятельствах не хотелось упускать из виду и компанию попутчиков. Он проследил взглядом, как четверо одетых людей с трудом пробираются среди загорающих, которыми кишмя кишела центральная часть пляжа напротив фуникулера. На некотором возвышении, за широкой пляжной полосой, отгороженное от нее бетонным барьером и ступеньками, под полотняным навесом устроилось кафе «Поплавок», оттуда тянуло дымком жарящихся шашлыков, но, разумеется, Марату нечего было и мечтать попробовать эти коричневые сочные кусочки южного мяса. У ограды за крайним столиком вольготно расположился мужчина кавказской наружности; за всеми столами сидело по нескольку человек, а кавказец был совершенно один. Высунув голову из-под навеса и приставив руку рупором ко рту, он звал Адика. Вор приостановился, заметив зовущего, махнул ему рукой и, изменив направление первоначально выбранного движения к фуникулеру, в сопровождении Лоры, Стерха и рыжеволосой Жеки отправился в шашлычную.
Четверка попутчиков Марата расположилась в кафе основательно, им принесли вино и мясо — очевидно, компания собиралась, может быть не впервые, поднимать тосты за возвращение Адика из мест лишения свободы. Фуражка Краба перекочевала с головы вора на голову рыжеволосой Жеки, которая стала похожа в ней на гавроша. Сигарета в руке только довершала эффект, но Марату показалось, что курит она не затягиваясь. Он отсел подальше от набежавшей на берег неожиданно длинной волны, с шипением отступившей назад, и задумался. А что, если… что, если вор расправился с Крабом в то время, когда он, пригревшись, разомлев и укачавшись, спал, забыв о деле?! Адик мог пойти в рубку и там разобраться с мореманом. Или, не думая о последствиях, в порыве злости сбросил того за борт, а добраться до берега, которого не видно, Краб, как бы великолепно он ни плавал, не смог бы ни брассом, ни кролем, ни стилем баттерфляй. Зачем же убийца оставил себе такую улику, как фуражка? Нет, это, конечно, немыслимо: Адик вовсе не похож на дурака. Моряк или остался на катере, или где-то сошел на берег. Ясно одно: как ни крути, Краб находится в большой опасности. Не имело смысла выяснять, присваивал он чужие ценности или нет, целесообразнее было сосредоточиться на нейтрализации Адика. Если Адик уверен, что мореман нанес ему ущерб, он будет изобретать все новые и новые способы его возмещения, пока не утолит жажду мщения, а обычным способом, то есть деньгами, Краб, скорее всего, возместить ущерб не сможет. Но Марату истец (если предположить, что это и в самом деле он) задолжал раньше, и право взыскать с него по счетам он не собирался уступить никому, будь ты хоть трижды вор в законе или кто там этот Адик есть.
В глазах рябило от ярких купальников, зонтов, мячей, полотенец и разных оттенков загара: рядом с розовыми, как вареные раки, людьми бродили обугленные солнцем до черноты тела. Передвигаться тут можно было только как по лабиринту, замысловатыми зигзагами обходя плотные группы, но и там, где посвободнее, приходилось делать гигантские шаги, чтобы на что-нибудь не наступить. Марат с трудом удерживал равновесие на крупной неровной гальке, обжигающей босые ступни. Но, странным образом, благодаря этой же сутолоке он никого не раздражал своим присутствием, и красивые женщины с дорогими кольцами на холеных руках, женщины, которые в других городах при виде Марата переходили на другую сторону улицы, — тут лежали, разметав руки, в самых расслабленных позах и едва приоткрывали ресницы, если он проходил ближе, чем в полуметре от них; реагировать острее было бы смешно и утомительно — настолько часто тут все друг друга беспокоили.