Развлечение — одна из функций искусства. Аристотель называет их четыре: 1) средство развлечения; 2) средство нравственного воздействия; 3) средство интеллектуального удовольствия; 4) средство очищения.
Проблема развлечения — одна из самых острых в современной науке и искусстве, она допускает множество толкований, спекуляций. Так, например, существуют устойчивые теорий о «терапевтической» пользе развлечения, о необходимости эмоциональной разрядки усталого от бремени современной жизни человека, о дидактическом содержании забавы, игры и т. д. Каждое из этих положений может быть истинным и ложным. Само по себе развлечение необходимо, и никто оспаривать этого не собирается. Опасно же все сводить к развлечению, отбирать под него все время, все душевные силы, загораживать им горизонт жизненного обзора, подменять им многообразие духовной деятельности человека и с помощью развлечения пропагандировать нигилизм, эскейпизм, конформизм, столь выгодные буржуазному общественному устройству и столь губительные для индивида.
Массовая культура снижает искусство, низводя его до уровня прописных истин, понятных потребителю пропагандистских идей, рекомендаций на все случаи жизни. Такая трансформация по своим последствиям особенно страшна для культуры в целом.
Превращенная в комикс, гибнет классическая литература, библейский сюжет становится кинобоевиком, под звуки синкопированного Баха танцуют рок, шейк или йо-йо, трагедия превращается в минитрагедию, история дает повод лишь для демонстрации «прелестей» сегодняшних звезд в исторических костюмах. Все просто, все поправимо — внушает через свои каналы массовая культура, реализуя лозунг и в идеологическом и в эстетическом плане. Эскалация преступности объясняется естественной, врожденной потребностью человека в грехе, насилии; «сексуальная революция» — свободой духа и тела; политические конфликты — изъянами не строя, а недостатками отдельных личностей.
Доходчивость, элементарность формы, соединенные с эффективностью, сенсационностью содержания, делают массовую культуру популярной, притягательной, но отнюдь не демократической. Терминологическое употребление слова «массовая» имеет здесь узкопромышленный количественный смысл, в какой-то мере демагогическое наполнение его несомненно. Размытость нравственных идеалов, антигуманность, конформизм, иллюзорность предлагаемых образцов для подражания, отчетливо ориентированных на буржуазные охранительные нормы и вкусы, убедительно отделяют массовую культуру от культуры демократической.
Масскульт не имеет ничего общего с фольклором, народной культурой прошлого. Народная культура создавалась самими трудящимися, она была непосредственным выражением их жизненного опыта и их эстетического чувства, она никоим образом не была стандартной.
Таким образом, «массовое» отнюдь не является синонимом «демократическое». Чаще всего оно противостоит, занимает враждебную позицию по отношению к истинно демократическому искусству, цели и функции которого резко расходятся с целями и функциями массовой культуры в условиях современного буржуазного общества.
В термине массовая культура, несмотря на его общепринятость, все неточно. Это касается и второго слагаемого формулы — культура. Понятие культура имеет определенный философский и идеологический смысл. В статье «Критические заметки по национальному вопросу» В. И. Ленин писал:
«В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры… Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) — притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры»[1].
Было бы вернее говорить о масскульте не как о культуре, а как о субкультуре, выросшей на почве промышленно-механизированного производства идеологического продукта. Масскульт часто пользуется элементами и элитарного и демократического искусства, меняя облик как маскарадный костюм, не забывая при этом основных охранительных задач, своей особой миссии.
Доказывая терминологическую несостоятельность понятия массовая культура, мы вынуждены все-таки, за неимением другого, оперировать им, не забывая при этом, что имеем дело не с подлинной культурой, а ее заменителем, с субкультурой, порожденной монополистической буржуазной культурой и необходимой ей для сохранения власти капитала над массами.