Всякий успех коммерческое кино старается закрепить и развить. После «Что случилось с Беби Джейн» Бетт Дэвис пришлось сыграть в серии подобных фильмов: «Что случилось с кузиной Шарлоттой», «Смирительная рубашка», «Няня», «Помни о годовщине свадьбы» и т. д.
Если horror о маньяках составлял до недавнего времени значительный процент, то сегодня его потеснили два других вида — картины о сатане, дьяволе и фильмы катастроф. И те и другие происходят в наши дни, события их погружены в реальные обстоятельства, окружены реалистическими деталями.
Чем сильнее ужас перед жизнью, тем настоятельней потребность в «покровителе», «защитнике». Принимая бога (пророка, вождя), люди принимают и его концепцию добра и зла. Антитезой бога всегда был сатана, и все, что было противно богу, расценивалось как проявление дьявольской воли, как победа зла над добром. Сам человек становился полем борьбы этих двух начал, жертвой столкновения двух мистических сил.
Казалось бы, в наш рационалистический век, в век технической революции не осталось места для мистицизма, религиозного фанатизма. Существование слепой веры в потустороннее еще можно объяснить у народов, только недавно приобщившихся к цивилизации, сохранивших первобытный страх перед могуществом непостижимого. Но это не так. В последней четверти XX века средоточием мракобесия стала самая технически передовая в капиталистическом мире страна — Соединенные Штаты Америки. Нигде не появилось такого количества сект, «пророков», религиозных обществ, нигде такого развития не получили оккультизм, магия и демонология. Философы, социологи, политики немало занимаются изучением этих процессов, пока не находя им точного объяснения. Одни считают корнем зла негров, привнесших в «белую цивилизацию» свои верования, тотемные ритуалы, а главное, мировосприятие. Другие находят чисто психологические объяснения: усталость от ригоризма, монотонности американского образа жизни, вызвавшие потребность в «переключении». Третьи пытаются анализировать комплекс причин, породивших «войны отцов и детей», «черных и белых», экономические и политические кризисы, глубокое неверие в завтрашний день, ощущение шаткости почвы под ногами. Несмотря на трезвость и рационализм, американское общество всегда было склонно к массовым психозам, панике, истерии, что особенно ярко проявилось в последнее время. Душа и ум обывателя, мало закаленные, не подготовленные к серьезным испытаниям, легко впадают в депрессивные состояния. Комбинация экономических, социально-психологических, политических обстоятельств и породила те «странные» процессы в американской культуре, о которых идет речь. Наиболее четко и ярко проявилось это в кинематографе массовой культуры. Остановимся на двух самых характерных фильмах ужаса, отразивших социальную психологию сегодняшней капиталистической Америки.
Картина Романа Полянского «Ребенок Роз-Мари» появилась в 1968 году в период войны во Вьетнаме, террористических актов внутри страны, усиления движения хиппи, взрывов протеста и т. д. Впрямую об этом в фильме ничего не сказано, наоборот, он начисто лишен внешних социальных примет времени.
В одном из доходных домов Нью-Йорка поселилась пара молодоженов, веселых, беспечных, влюбленных. Жизнь их похожа на идиллию. Роз-Мари ожидает ребенка. И тут начинаются странности. Поначалу зритель склонен объяснить их беременностью молодой женщины, причудами ее состояния. В этом же доме живет милая пожилая чета, оказывающаяся впоследствии членами грозной таинственной секты поклонников дьявола. Участниками секты являются врач, лечащий Роз-Мари, и даже ее муж. Авторы фильма настаивают на психической нормальности своей героини, они чередуют эпизоды мистического кошмара с вполне реальными сценами. Роз-Мари самоотверженно борется за будущего ребенка, она противостоит секте, но перед ее могуществом она бессильна — в колыбели новорожденного оказывается… сатана. Присутствующие при родах члены секты торжествуют, справляя бесовский шабаш, а Роз-Мари, подчиняясь инстинкту, берет на руки свое «дитя».
Сквозь фантасмагоричность картины просвечивал ужас человека перед будущим, страх за будущее детей, беспомощность перед необъяснимыми силами, волей которых человек становится их послушным орудием.
Тема дьявольского наваждения достигла крещендо в нашумевшем (самом кассовом) фильме Уильяма Фридкина «Изгоняющий дьявола» («Экзорцист»). Фильм-сенсация, фильм-скандал, фильм-феномен. Со всеми этими определениями можно согласиться.