Вокруг Нюши разъяренная, злобная, звериная стая.
Бабы наскакивают на Нюшу, бьют ее, терзают.
Она стоит у стены, подняв голову, уже не глядя на своих врагов, уже поняв, что всему конец. Прекрасная в это страшное мгновение стоит Нюша, прижав обе руки к животу.
Хозяйка «Русалки» тянется к красному платочку на Нюшиной голове.
Старая хищная рука хватает его и с силой срывает с растрепавшихся русых волос.
Это как бы служит сигналом ко взрыву звериного бешенства. Разъяренная толпа, взвыв, бросается на Нюшу.
Несмотря на музыку, звучащую с колоссальной силой, несмотря на вой толпы, сплетающийся с музыкой, мы ясно слышим то, что тихо, совсем тихо шепчут Нюшины губы:
— Дорогой мой… Родной мой…
Косой изо всей силы ударяет Нюшу огромным своим кулачищем. Нюша падает, и мы видим теперь только водоворот над нею. Видим, как взлетают палки, зонтики, мелькают руки. Мы видим растерзанных баб, отталкивающих друг друга, стремящихся достать, ударить…
Темнота.
В темноте стихает, смолкает музыка. Остается только одна нота, один звук — слабый, протяжный.
Из темноты возникает та же улица. Но теперь здесь нет никого. Серая, бессолнечная улица. Серая стена дома — та самая, к которой прижималась Нюша, стоя перед разъяренной толпой. Ничего, никаких следов трагедии не осталось.
Но если мы внимательно посмотрим, если наш взгляд скользнет вдоль стены, опустится вниз… мы увидим прибитый ветром к водосточной решетке красный платочек. Временами он трепещет под порывами ветра.
…Легкий ветер развевает волосы Нины.
Легкий ветер пробегает по воде канала.
Отражение Нины и Семена то разбивается рябью, то вновь становится устойчивым и зеркально ясным.
Облокотись о перила мостика, они стоят рядом.
— Расстрелять меня мало…
Семен опускает голову на руки.
— Ну, знаете, — говорит Нина, — так убиваться тоже нельзя…
Семен молчит.
— Чем же вы виноваты, в конце концов?
— Виноват… не виноват… А кто же, как не я… Совершенно потерял голову, ничего не понимал. Чему верил? Кому верил? Куда ни взглянешь — обманы, одни обманы… Забрел я, Нина Николаевна, черт знает куда… к врагам своим… Просто презираю себя…
— А мне-то казалось у вас в жизни все так ясно… Я думала, вот наконец человек, который знает, чего хочет.
Семен усмехается.
— Конечно, знаю. Но как этого достигнуть? Вот вопрос. Я хочу справедливости, чтобы не было бедных и голодных, чтобы мужику дали землю. Хочу, чтобы люди не убивали друг друга, вот и все… Просто? А что для этого делать, вы скажете? То-то и оно. Хорошо вам, Нина Николаевна, в конце концов, все эти дела для вас так… вас не касаются. Вы барышня из интеллигентного класса…
— Я не барышня, а ваш товарищ по борьбе. Родители на днях уезжают за границу, а я остаюсь в России навсегда… одна… понимаете, что это значит?.. «Барышня»…
Внимательно, по-новому взглянул Семен на Нину.
— Вот как…
Они стоят теперь, глядя друг другу прямо в лицо.
Нина первая отводит взгляд.
— Пойдемте…
Семен вскидывает ремень винтовки на плечо.
Они идут вдоль канала, по улицам Петрограда, и все, что происходит в городе, и самый город в это время — только нерезкий фон за ними.
— …На фронте, Нина Николаевна, мне вначале все так ясно было. Вот мы, вот немцы. Вот свои, вот враг. А потом пришло время — поняли наконец: не всякий немец враг, не всякий свой — свой. Кажется, простая штука, а через какие муки, через какую кровь народ пришел к этому… И опять как будто все ясно стало. Враг — вот он: царизм, помещики, буржуазия. Свои — вот они: солдаты, рабочие, социалисты… Кирилл Николаевич… да я бы за него не моргнул — голову положил… А теперь что же получается?.. Что получается, скажите… Ведь это наши враги, самые настоящие кровавые враги… а я… Да что там говорить…
Они останавливаются невдалеке от казармы пулеметного полка.
Отряд казаков спешивается на площади.
Открытый автомобиль командующего военным округом останавливается перед воротами казармы.
— Опять что-то недоброе затевают… — хмуро говорит Семен и поворачивается к Нине. — Я должен идти в полк, к своим.
Нина молчит.
— А где я вас найду? Ведь мы еще увидимся?
— Приходите в госпиталь. Я туда перебралась.
Они прощаются.
— Приходите обязательно! — кричит вслед Семену Нина. — Слышите?
Семен подходит к воротам в то время, когда казаки замыкают цепь перед казармой.