— Стой, отходи! — вскидывает винтовку казак.
— Я пулеметчик, мне в казарму…
— Отходи, не велено ни туда, ни оттуда…
…Генерал Половцев выходит из машины и, сопровождаемый адъютантом, приближается к воротам казармы.
В воротах стоит часовой с папиросой в зубах. Он не приветствует проходящего мимо него генерала.
Не приветствуют его и солдаты, находящиеся во дворе. Они заняты своими делами.
— Где полковой комитет? — спрашивает Половцев.
— А вон… — не вынимая рук из кармана, показывает кивком головы солдат.
Делая вид, что не замечает этого враждебного неуважения, Половцев проходит в полковой комитет.
— Мне нужен председатель полкового комитета, — объявляет он.
Солдаты — члены комитета — молчат.
— Кто у вас председатель?
Пулеметчик Нечеса, низкорослый, скуластый солдат, попыхивая козьей ножкой, отвечает:
— Председатель у нас товарищ Петренко.
— Где он?
Сквозь узкие щелки век зло поблескивают глаза солдата Нечесы.
— А вы спытайте про это у тих, що по вашему приказу нас расстреливали… Убит наш председатель.
— Гм… Я здесь, собственно, чтобы объявить вам приказ. От имени Временного правительства предлагаю сдать все имеющееся в полку оружие. Срок — два часа. Пулеметы и винтовки должны быть собраны во дворе, а солдаты отведены в казармы. В случае неподчинения полк будет уничтожен. Сверьте часы…
Генерал достает массивные золотые часы, нажимает на заводную головку. Крышка отскакивает.
— Солдатское жалованье, господин генерал, на покупку часов не рассчитано, — говорит Нечеса.
Генерал раздраженно захлопывает крышку и прячет часы в карман.
В это время раздается перезвон колоколов, затем удары: один, второй, третий…
Половцев указывает на окно — там, за стеной казармы, виднеется башня с часами. Стрелка на десяти.
— Заметьте время, сейчас ровно десять.
Позванивая шпорами, Половцев выходит во двор.
Нечеса идет за ним.
В то время как они идут, часы на башне продолжают бить: семь, восемь, девять…
Во дворе оживление. Солдаты везут пулеметы, устанавливают их на крыше, в окнах казармы.
— Ось, бачите, господин генерал, — говорит Нечеса, — не такое оно простое дело. Як я у них зберу пулеметы? Народ горячий. Возьмут да и жахнут со всех стволов… Вы им пример показывали, а дурные примеры, сами знаете…
Половцев нахмурился, убыстряет шаг.
— Помните, срок — два часа, — говорит он, выходя из ворот.
Автомобиль отъезжает.
Семен угрюмо ходит вдоль забора казармы, ища возможность проникнуть за него.
— Что, солдат, не пускают в казарму?
Рядом с Семеном, прислонясь к фонарному столбу, стоит толстяк огромного роста — Петр Силыч.
К нижней губе его прилип окурок, фуражка надвинута низко на глаза.
— И мне в завод не пройти… — басит он, — разошлись сволочи… контрреволюция…
Силыч зло сплевывает окурок.
— Просто, поверишь, готов башку себе расшибить… Ведь как пели, подлецы…
— Эсеры?..
— Меньшевики да эсеры… вон, гляди, гляди, что делается…
Кивком головы он указывает на ворота «Металлиста». Там — движение. Казаки, охраняющие ворота, расступаются. Под усиленным конвоем с территории завода выводят нескольких арестованных большевиков и среди них Павла Ивановича — начальника Красной гвардии.
— Па-сторонись! Па-сторонись! — выкрикивает казачий офицер. Рабочие смотрят сквозь ворота.
Отворачивается, прячет заплаканное лицо молодая женщина.
— Не падайте духом, товарищи! — кричит один из арестованных. — Дни изменников сочтены! Пролетариат победит!
Группа, конвоируемая казаками, проходит по площади. Павел Иванович, приблизившись к Силычу, взглянул на него, горько усмехнулся и пошел дальше.
Силыч в сердцах срывает фуражку с головы, швыряет ее о землю, сплевывает.
— Убить нас, олухов, мало…
У ворот завода снова движение: рабочие выталкивают сквозь казачью цепь какого-то пожилого человека с бородкой клинышком. Казаки пытаются не пропускать его, но старика просто вышвыривают на площадь.
— Крыса… — зло говорит Силыч.
— Забирайте его себе! — кричат рабочие казакам.
— Эй, старая песочница, беги к Керенскому, жалуйся!..
— Скажи, рабочий класс, мол, повредил мне тыльную сторону. Может, смажете йодом, Александр Федорович?..
— Востриков, — окликает Семена Кирилл Бороздин.
Отряд Бороздина подошел к пулеметному полку.
— Ну, Востриков, остыл? Разобрался, что к чему? — спрашивает Кирилл.