Взглянув на карманные часы, Половцев направляется к воротам.
Раздается перезвон часов, и вслед за тем двенадцать неторопливых, глухих ударов.
Ворота казармы открываются. Во дворе сложены пулеметы и винтовки. Солдат нет. Нечеса и несколько офицеров стоят у входа в полковой комитет.
По знаку Половцева во двор въезжают грузовики, и юнкера начинают складывать в них оружие.
В то же время казаки окружают казарму, образуя сплошное кольцо.
Половцев, сопровождаемый своими офицерами, подходит к двери и, раскрыв ее, громко командует:
— Приказываю выходить по одному!
Казаки встречают пулеметчиков пинками и толкают в кольцо охраны.
Нечеса подходит к Половцеву.
— От имени полкового комитета я протестую…
— Взять! — коротко бросает генерал.
Казаки схватывают Нечесу и оттаскивают в сторону.
— Я вам покажу протесты, изменники! — говорит Половцев.
Безоружные пулеметчики стоят в кольце казаков и юнкеров.
— Обманули, мерзавцы!..
— Предали…
Среди юнкеров охраны — Семен.
Прямо перед ним — пленные пулеметчики.
Один из них громко говорит соседу, так, чтобы Семен слышал:
— Интересно, что на них можно купить, на тридцать сребреников?
— Много не укупишь, — принимая игру, отвечает второй, — нынче дороговизна…
— Говорят, — продолжает первый, — бывает такой состав крови — холуйский. Ты и рад бы быть человеком, а кровь не допускает…
И вдруг, повернувшись к Семену, дрожа от негодования, солдат тихо говорит:
— Подлец!
И плюет ему в лицо. Семен продолжает стоять, не вытирая лица.
— Ну, ты… — толкает солдата прикладом юнкер, сосед Семена.
Г о л о с г е н е р а л а. Из песни слова не выкинешь… Так это было, так я вам и рассказываю. Вот только передать, что на душе у меня тогда творилось, не могу. И никому не пожелаю испытать подобное…
В кадре мы все еще видим Семена: он стоит среди юнкеров, стиснув зубы, подняв голову, глядя куда-то поверх людей.
— Ша-гом марш!
Пулеметчиков выводят на улицу. Они идут, окруженные конвоем, через площадь, мимо «Русалки».
Женщины всхлипывают, вытирают слезы.
Рабочие «Металлиста» сквозь ворота из-за цепи казаков провожают процессию угрюмыми взглядами.
— Не робейте, товарищи! — раздается голос из рядов рабочих. — Все равно наша возьмет!
— Назад! — орет казачий офицер, наезжая грудью коня на ворота и замахиваясь плеткой на рабочих.
— Назад!
И снова идут солдаты пулеметного полка по мосту, переброшенному через Неву. Но как не похоже это шествие на бурную демонстрацию третьего июля!
Куда ведут обезоруженный полк? Что ждет их?
Пулеметчики идут молча — кто опустив голову, кто с нарочитой бодростью, заложив руки в карманы, лихо сдвинув фуражку на затылок, кто злобно глядя по сторонам.
Рядом с конвоем на коне едет Кирилл Бороздин.
— Поверили подлецу…
По ту сторону моста пулеметчиков встречает разъяренная толпа.
Она окружает полк и движется дальше вместе с ним, выкрикивая оскорбления. Каждый старается ударить безоружных солдат палкой, зонтиком…
Из раскрытых окон, с балконов барских особняков швыряют гнилые фрукты, льют помои.
Подстрекаемый прилично одетым господином, рыжебородый дворник направляет на пулеметчиков сильную струю воды из шланга.
Так выводят полк к Зимнему дворцу, на гражданскую казнь.
Воинские части, стоявшие на площади, окружают полк вторым кольцом.
Вне этого кольца все пространство заполняется озлобленными обывателями, буржуазной публикой.
Раздается барабанная дробь.
Генерал Половцев подъезжает к полку. Его сопровождает группа верховых офицеров. Среди них — Кирилл Бороздин и Сергей Нащекин. Горячий конь Половцева дергает шеей, идет боком.
Кольца охраны расступаются, пропуская верховых внутрь, к пулеметчикам.
Под звуки барабанной дроби Половцев подъезжает к солдатам.
…Чугунные решетки дворца и Александровского сада усеяны людьми, которые взобрались сюда, чтобы насладиться зрелищем. На одну из решеток взгромоздилась даже дама в большой шляпе с перьями.
На миг смолкает барабанная дробь.
Половцев наклоняется с коня, протягивает руку, срывает погон с плеча ближайшего солдата и ударяет его по лицу.
Взрыв восторга обывателей, крики, аплодисменты.
Снова барабанная дробь.
Группа верховых двинулась дальше по рядам пулеметчиков.
Наезжая мордами коней на солдат, офицеры срывают с них погоны.