— Очень приятно.
— Дай-ка прикурить, — неожиданно, тоном приказа обращается Валетов к Шурику, доставая сигарету.
— У меня, простите, Михаил Петрович, нет спичек…
— Лови!
Валетов достает из кармана коробок спичек и бросает его Шурику.
Алеша внимательно смотрит на него.
Шурик поймал спичечный коробок.
— Зажигай!
Чиркнув спичку, Шурик выжидающе смотрит на Михаила Петровича. Тот неподвижно стоит с сигаретой во рту, не делая никакой попытки приблизить ее к горящей спичке.
— Пожалуйста… — прикрывая ладонями огонек от ветра, Шурик подносит его Валетову.
Однако тот и теперь ни на сантиметр не приближает сигарету к спичке, и Шурику приходится тянуться, чтобы тот смог прикурить. Наконец сигарета зажжена.
— Брось, — приказывает Валетов, и Шурик бросает обгоревшую спичку, едва не опалив пальцы.
Алеша удивленно смотрит на все это.
Решив, что Алеша понял все должным образом, Валетов говорит:
— Итак, молодой человек, мы берем вашу лодку и едем за невестой. Вопросов нет?
— Мальчики, укладывайте багаж, — говорит Карасев.
Все засуетились, собирают вещи.
Алеша бросается к лодке.
— Товарищи, лодка не моя. Мне одолжил приятель.
— Тем более… Мы, следовательно, берем ее не у вас, а у вашего приятеля, — посмеивается Валетов, — и вообще, эти «мое», «не мое» — дремучее собственничество.
Не обращая более внимания на Алешу, компания перетаскивает в лодку магнитофон, свертки, бутылки.
— Товарищи, я обещал лодку никому не давать. Понимаете, я дал слово.
Алеша решительно стал у Мити на дороге и не пускает его.
— А ну, не мешай, малый. — Митя отстраняет Алешу от лодки.
— Я дал честное слово, — решительно говорит Алеша и закрывает собою мотор, ложится на него.
Заминка. Митя не знает, как поступить.
— Подумаешь, Дон-Кихот нашелся, — говорит Толя Карасев, — «честное слово»…
— Честное слово? — Валетов тоже подошел к лодке. — Что это за зверь? Гм… Не слыхал. Мы, ученые, давно доказали относительность таких понятий, как честь, слово, мораль и тому подобное…
Борьба за лодку временно прекратилась. Все слушают Валетова.
— Только безнадежные идеалисты пользуются еще этой архаичной классификацией.
— Вот дает, так дает… — восхищенно произносит Шурик.
— Это в самом деле ученый? — тихо спрашивает Алеша.
— Стираются грани, — отвечает Карасев. — Разве теперь разберешь, где кончается доярка, где начинается доцент?
— Есть идея… — говорит Валетов.
Компания смотрит на Валетова: когда у того является идея — предстоит развлечение.
— А почему, собственно, нам не взять рыцаря печального образа с собой?
— Зачем нам этот детский сад? — спрашивает Митя.
— Нет, не скажи, что-то в нем есть. Чутье мне подсказывает. Почему бы не принять его в члены «Двадцать первого века»? И пусть едет вместе с нами. А?..
— Нет, и что только Михал Петрович не придумает…
— Приступаем к приему. Ваша фамилия?
— Уточкин.
Фамилия показалась Шурику очень смешной.
— Уточкин… Курочкин, Цыпляткин… Яичкин, Желтков…
— Так… — строго говорит Валетов. — Имя?
Алеша молчит.
— Имя? — повторяет Валетов.
— Алексей… — после некоторого колебания отвечает Алеша.
— Занятие?
— Кончил школу…
— И какие планы?
— Поступаю на завод. Я понимаю вашу шутку.
— Слушайте, Уточкин, хотите стать настоящим человеком?
— Я?..
— Мужественным, смелым… чтобы вас уважали… сильным человеком, личностью… Вот, например, как Митя…
— Конечно… Вероятно, каждый бы хотел.
— Тогда вступайте в «Двадцать первый век». Для этого нужно выдержать три испытания. Согласны?
Алеша молчит.
— Первое — на смелость. Ну, например, прыгайте в воду. Живо!
— Я не… здесь глубоко…
— В воду! Мальчики!..
Алешу хватают за руки, за ноги, раскачивают и швыряют в воду. Он захлебывается, взмахивает беспомощно руками и начинает тонуть.
— Весло!
Шурик протягивает Алеше весло.
На берегу Алеша отплевывается, дрожит, кашляет — вода попала в дыхательное горло.
— Вы не обиделись, надеюсь… — говорит Валетов. — Теперь второе испытание: Митя, водки.
Алеша — он не может еще говорить — замахал рукой, замотал головой — он не пьет.
— Наливай!
Митя лихо поддает под дно бутылки и наливает полстакана водки.
— Пейте!