— Нет, — говорит Маша.
Лиза садится на перила пароходика.
— Мы поклялись жить чисто, клялись быть честными, принципиальными, смелыми… так?
— Так, — говорит Нюра и подсаживается к Лизе.
— Мы поклялись быть верными в дружбе, быть бескорыстными… так, кажется, девочки?
Остальные девушки тоже подсаживаются к Лизе. И Зойка — последняя.
Теперь они снова вместе, они прижались друг к дружке.
Встречный ветер треплет их волосы.
Портреты этих же девушек на Доске почета, на улице, у заводской проходной.
На фотографиях они улыбаются.
Заложив руки в карманы, останавливается у Доски почета Валетов. Он рассматривает портреты один за другим. Рядом мотоцикл и вся компания. Алеша отстал, он идет, немного пошатываясь.
— До чего же все сознательные девочки, — говорит Валетов, переходя от одной фотографии к другой, — так и светятся новой моралью… трогательно до слез! А если хотите знать — на примере этих девчонок раз плюнуть доказать, что ничего не изменилось… Например, столкнуть их между собой — сразу проснутся нормальные человеческие инстинкты — ревность, зависть, стяжательство… Обыкновенные бабы… Вся эта бригада лопнет в два счета. Между прочим, Митя, я на твоем месте вот бы на кого обратил внимание… — Валетов указывает на портрет Лизы. — Вот это была бы победа… Скажи, что ты давным-давно ее любишь, что с Зоей возился нарочно, чтобы только дразнить Лизу… — Учти — женщина поверит чему угодно, если сказать ей: «Я тебя люблю»…
Из проходной завода появляется вахтер:
— Чего тут околачиваетесь? А ну, давай проходи дальше.
— А может быть, у нас здесь дело? — говорит Карасев, — может быть, мы под твою проходную бомбу подкладываем?
— Давай отсюда, кому говорю… — Вахтер достает свисток и, надув щеки, оглушительно свистит.
— Где бомба? — поворачивается Толя к приятелям, — давайте ее сюда.
Из проходной выходит главный инженер завода Сергей Сергеевич с седым полковником.
— Наш главный, — шепотом говорит Митя и разворачивает мотоцикл.
— Садись! — кричит Митя Алеше. — Живо!
— Эй, ты, Дон-Кихот! Беги! — кричит Карасев.
Компания отъезжает. Вахтер, не переставая свистеть, бросается вслед за ними.
Алеша стоит на пути у Сергея Сергеевича и его спутника.
Те тоже останавливаются.
— Ты что стоишь? — говорит Сергей Сергеевич.
— Вот именно: стою, а не бегу, — с достоинством отвечает Алеша.
— Ну и что?
— А то, что я вас не боюсь.
— Ну и молодец. Сразу видно, что ты герой.
В это время вахтер, от которого удрал мотоцикл, бегом возвращается и хватает Алешу за руку.
— Одного все-таки поймаю…
Но Сергей Сергеевич делает ему знак не трогать мальчика, и вахтер нехотя отпускает Алешину руку.
— Адрес свой хоть помнишь, герой? — спрашивает Сергей Сергеевич.
— Красноармейская тридцать три…
— Ну вот и двигай домой… Пока адрес не забыл…
Сергей Сергеевич уходит со спутником.
— А я никого не боюсь! — гордо говорит Алеша им вслед и уходит в противоположную сторону, распевая песню.
— Ну, с чего он нализался? — спрашивает Сергей Сергеевич, когда они отошли немного.
— Поди их разбери. Молодежь, — отвечает полковник.
— Что ж, дружище, рассказывай — зачем вызвал меня, что за дело… — говорит Сергей Сергеевич.
А в т о р. В эту ночь Сергею Сергеевичу суждено было узнать страшную весть о судьбе своей семьи…
Друзья стоят на бульваре и молчат.
— Что ж делать, — говорит наконец полковник, — шестнадцать лет ты искал напрасно. Я обязан тебе это сказать. Ты должен знать…
Сергей Сергеевич держит в пальцах незажженную папиросу. Полковник протягивает ему горящую зажигалку, но Сергей Сергеевич не замечает этого.
— Когда это было?.. Зимой?
— В ноябре. Кажется, третьего ноября сорок второго… Я сам обнаружил этот список — такой аккуратный немецкий почерк…
Несколько мгновений друзья молчат, не глядя друг на друга.
— Оставь мне папиросу и иди. Поздно, — говорит Сергей Сергеевич.
Полковник уходит.
Сергей Сергеевич сидит, вытянув и скрестив ноги, раскинув руки по спинке скамьи. Рядом — папироса и спички.
Никого вокруг. Ночь. Тишина.
Стараясь не шуметь, на носках, проходит Алеша по комнате. Ему приходится пробираться между обеденным столом, стульями и множеством кроватей и раскладушек, на которых спят его братья и сестры.
— Ну, где ты пропадал, горе мое?
Щелкает выключатель. Мать, приподнявшись в постели, с ужасом смотрит на Алешу.