Сквозь толпу, теснясь, пробираются двое.
Это Матвей Бобылев со своей Галкой идут под руку, нежно прижавшись друг к другу. На них сыплется дождь конфетти, их обвивают змеи серпантина.
Над праздничным городом звучит песня: веселый женский голос льется из десятка громкоговорителей.
Вдоль аллеи молодого, совсем еще прозрачного сада выстроились нежные саженцы. На скамейке сидит Семен. Он слушает песню с задумчивой и грустной улыбкой.
Подбегает Кузьма. Мальчик прижимает к груди сонного петуха.
— Поймал!.. — кричит Кузя задыхаясь. — С насеста снял, сонного…
Семен не слышит.
— Поймал! Петуха! — повторяет мальчик.
До Семена доходит наконец смысл Кузиного сообщения.
— А-а!.. Что же, с меня пятнадцать рублей, — говорит он рассеянно.
— Ладно уж… Я бесплатно. Для вас.
— Ну, спасибо. — И Семен снова поворачивается к репродуктору.
Кузя топчется с петухом в руках.
— А что с ним делать будем?
— С кем?.. А! С ним!.. Давай отпустим его. Хорошо?
Кузьма разочарованно опускает петуха на землю.
Закрыв глаза, Семен слушает песню. Мальчик тоже прислушивается.
— Это жена моя поет, Люба… Хорошо поет? — говорит Семен, не открывая глаз.
Кивнув, Кузя отходит.
На другой скамейке сидит Ольга. Кузя подсаживается к ней.
— Это Семен Петровича жена поет, — сообщает он. — Люба. Хорошо поет.
— Счастливая, вот и поет хорошо… Зачем это неправду говорят про коммунизм, — думает вслух Ольга, — что все будут счастливы? Ведь это неправда, выдумка… Если ты любишь так, что голову положить не жаль… А он не любит тебя, ни за что не любит… тогда что? Как тогда?..
Кузьму мало волнуют эти проблемы. Он смотрит на расцвеченное огнями фейерверка небо, на серебристые лучи прожекторов.
— Ольга Ивановна, вот где ты спряталась!..
Скамью окружают несколько человек.
— Вы, конечно, простите, что встреваем… Кажется, вы тово… С кавалером…
Ольга невольно улыбается. Кузя обижен.
— Но мы вас отобьем!
Они уводят Ольгу с собой и растворяются в бурлящей веселой толпе.
Семен по-прежнему один сидит на скамейке.
Над ним, над городом, над громадами терриконов звенит, звенит, не смолкая, песня.
1936 г.
КОТОВСКИЙ
КАНИКУЛЫ!
Весна.
Вывеска:
Шумная толпа учеников выбегает на улицу. Возня, драка.
Три друга — Харитонов, Каракозен и Котовский — рвут книги и тетрадки.
Ветер подхватывает обрывки бумаги и несет их по улице.
— До осени! — кричит Котовский.
Навстречу ребятам, наклонив голову, идет бык.
Каракозен запевает:
Котовский подбегает к торговке, срывает с ее головы платок.
Ученики поднимают восторженный рев:
— Плащ, плащ!..
Торговка ругается. А Котовский идет навстречу быку. Он идет, наклонив голову, крепкий, широкоплечий, вихрастый, упрямый. Взмахивает платком. Бык останавливается, сверкнув налившимися кровью глазами, и бросается вперед. Каракозен взбирается на забор. Оттуда кричит:
— Внимание, внимание! Начинается настоящий испанский бой быков. Почтенный публикум! Вы видите перед собой двух быков. Слева бык черный, славится злым нравом, кличка «Фомка», справа бык — шатен, славится упрямством. Кличка «Гришка Котовский». Внимание!
Котовский раздразнил быка.
Бык гонится за ним, бросается на него. Мальчишки орут, визжат, свистят, аплодируют. Изо всех домов выбегают люди.
Котовский, схватив рассвирепевшего быка за рога, валит его на землю, пригибает морду к земле. Покоренный бык тяжело вздымает бока и косит злым глазом. Изящным жестом завзятого матадора Котовский под гром аплодисментов броском возвращает торговке платок.
Вдалеке слышится протяжная песня.
Пейзажи прекрасной Бессарабии проплывают перед нами. Плодородные долины, маленькие быстрые реки, лесистые горы, и виноградники, и баштаны, и луга, и берега Черного моря, и дремучие леса.
Трое юношей — Котовский, Харитонов и Каракозен — стоят на высоком берегу реки. Котовский грызет травинку.
К а р а к о з е н (Харитонову). У меня, Тихоня, все меняется. Папа хотел, чтобы я стал у него управляющим имением, но теперь он передумал. Я еду в Петербург, поступаю в военное училище. (Котовскому.) А ты?.. Гриша!