— Да, но они смущают умы, — сказал о. Мартин, — своими действиями они могут принести много бед, особенно простому народу, который и без этого подвержен всяческим суевериям.
— Вы богослов и должны знать, как люди верят своим идолам, — сказал Клаф, — если они хотят в них верить... Тут логика бессильна.
— Что же вы предлагаете?
— Есть только один способ, — сказал Клаф. — Надо обратиться не к религиозным чувствам, а к бытовым, обыденным представлениям этих людей... Надо сделать этих кумиров смешными в глазах тех, кто в них верит... Надо довести эту идею летающего человека до абсурда... Что поделаешь, приходится идти на жертвы... Оскорбить, извратить свою идею ради того, чтобы не отдавать ее в руки врагов...
— Что вы там витийствуете, — морща лоб, спросил Деккер.
— Вы что, не поняли? — сказал Клаф. — Этот Филипп удрал. И использует свое новое качество в целях политических смут.
— Какая мерзость, — сказал Деккер. — Так воспользоваться достижением науки... Так извратить его смысл... А ведь я верил ему... Я любил его даже...
— Да не его вы любили, — буркнул Клаф.
— Объясните подробней ваш план, — сказал о. Мартин.
— Меня удивляет, что вы сами не догадываетесь, — сказал Клаф. — Это ведь так просто... Надо создать еще один летающий экземпляр и показать его публике.
— Нет, — сказал о. Мартин. — Из братии я больше не дам никого...
— Настоятель прав, — сказал Деккер. — Я ведь не хотел приступать к опыту. Я колебался... Это новое качество должно было снизойти к человеку если не идеально нравственному, то, по крайней мере, подготовленному... Вы станете этим человеком, Клаф.
— Я?! С какой стати... Между прочим... Я хотел сказать об этом позднее, но раз уж так получилось... Я получил приглашение занять кафедру в Берлинском университете... Я принял это приглашение и на днях уезжаю.
— Я всегда считал вас ничтожеством, — задохнулся Деккер. — Убирайтесь к черту... Убирайтесь!.. Но сперва вы поможете мне произвести операцию на самом себе.
— Профессор, — сказал негромко Клаф, — я работал с вами десять лет, я по-прежнему уважаю вас и преклоняюсь перед вами...
— Оставьте ваши разговоры, — крикнул Деккер. — Операция назначена на завтрашнее утро... На семь часов утра... Сегодня я хочу принять снотворное и выспаться. Иаков!.. — позвал он.
Вошел Иаков, помог профессору встать, и опираясь на его плечо, Деккер вышел.
— Распятие Иисуса, — сказал Клаф, — было самой большой глупостью Его врагов... Надо было попытаться просто сделать его смешным... Впрочем, в те времена это было гораздо труднее, чем сейчас.
— Не богохульствуйте, — сказал о. Мартин.
Огромный пустырь, поросший травой и кустарником, был полон народу. Здесь были и местные жители, и пастухи из окрестностей. В стороне можно было заметить несколько европейцев. Толпа шумела, волновалась. Полицейские наводили порядок.
Со стороны монастыря показалась открытая коляска. В ней сидели о. Мартин, Деккер и Иаков. У профессора была обрита голова, отчего он выглядел как-то дико. Коляска остановилась посреди толпы.
Поднялся о. Мартин.
— Прихожане! — сказал он. — Скорбные события последних дней заставили меня искать встречи с вами... Беглый монах, самозванец и лжепророк, используя свою способность летать, которую он получил в результате обычного научного опыта, ибо существование Бога не исключает, а, наоборот, определяет науку...
— Они пришли, чтобы обмануть вас и затоптать то прекрасное, что вы только что приобрели! — крикнул из толпы Самуэль. — Берегите от них то восхищение, которое вы испытали при виде его!! Ибо вы приобщились к великому...
— Шарлатан! — вскрикнул Деккер вскакивая. Он был еще слаб после перенесенной операции и чуть не упал из коляски. Иаков подхватил его. — Шарлатан!.. Ты хочешь использовать достижения науки для своей грязной выгоды! В человеке, который может летать, так же мало необычного, как и в человеке, идущем или плывущем по воде.
— У вас хотят отнять надежду! — крикнул Самуэль, стараясь перекричать шум толпы. — Ваше стремление вырваться из нужды, из нужды духа... Вот что важно...
— Хватит пререканий, — шепнул о. Мартин Деккеру. — Начинайте...
Деккер нервно потирал руки.
— Я не могу так сразу... Впрочем, действительно, пора... Иаков, привяжи меня...
Вздохнув, Иаков достал из-под сиденья веревку, привязал один конец ее к ноге профессора, а второй взял в руки.
— Итак, повторение научного опыта! — высоким голосом крикнул Деккер и прямо с коляски взмыл в воздух.