- Может ты и прав, но зачем ты тогда ринулся за мной? Надо было убегать без оглядки. Чего уж там, попутешествовал со старым, выжившим из ума евреем, пора и честь знать.
- Вы зря на меня обижаетесь, я внутренне с вами согласен, но хочу услышать от вас больше аргументов. Мойша, вы меня тоже обидели, я никогда не смог бы вас бросить. Сначала для меня это было просто журналистское расследование, благодаря которому я хотел выбраться из той дыры , в которой пропадал, но после убийства моего начальника, после всего, что нам с вами пришлось пережить, я никогда не брошу вас. Зря вы так.
- Ах ты, шлемазел, - Мойша постарался сгладить неловкость, которую сам и создал, - это я тебя проверял. Хороший ты парень, но если поедешь к Наташе, не смей ее обижать.
- Так вы меня уже предупреждали.
- Ничего, можно и еще раз. Сколько раз я тебе говорил, обрати внимание на Мариночку. А ты все отмахивался, вот так и потерял пару драгоценных дней.
Вот так, выясняя отношения, мы сразу не услышали, как открылась дверь. В комнату вошли два человека:
- Пойдемте, вас вызывают, - сказал один из них.
Мы встали и направились к выходу.
- Это куда вы заторопились, глазки на всякий случай приказано вам прикрыть.
Нам снова завязали глаза и повели на разговор, как выразился один из сопровождающих.
- Садитесь, - нас завели в пустую комнату, - ждите.
Они вышли и мы с Мойшей остались одни.
Комната была большая, светлая. Кроме стоявшего посредине огромного стола и вокруг него мягких, удобных стульев, на двух из которых мы сидели, в дальнем углу стоял еще журнальный стол с двумя креслами.и бар-холодильник.
Ждать нам долго не пришлось, открылась дверь и в комнату быстро вошла женщина-высокая, стройная, светлые волосы тщательно уложены. Может быть и была красива, но строгость, сосредоточенность и даже холод в глазах, не давали нам возможность рассмотреть ее. На ней были джинсы.0.0.0и.0.0.0кроссовки, видимо, уже успела переодеться по-домашнему. Я понимаю, эта домашняя одежда стоила очень немалых денег, но я подумал, что она не серьёзно решила отнестись к нам и таким нарядом показать это. Мол, люди, мне некогда заниматься с вами, меня ждут великие дела.
- Извините, что заставила вас подождать, но мне нужно было распорядиться по дому. Я слушаю вас, но прошу, как можно короче.
- Кирилл в беде, - очень коротко сказал Мойша.
- Ну это уж очень коротко, - в первые у нее на губах появилась подобие улыбки.
- Я понимаю, нам предстоит долгий разговор, - она нажала, где-то под столом кнопку, и когда зашла женщина в униформе, то приказала ей подать чай и легкую закуску.
После того, как они остались одни спросила:
- Я не буду отпираться от знакомства с Кириллом, но как вы вышли на меня?
- Мойша ей рассказал про переводы, не упоминая Марину, сказал,что местные мужики проговорились после двух бутылок водки.
Принесли чай и закуску, она молча разлила его по чашкам, положила на тарелки бутерброды:
- Давайте начнем нашу беседу сначала и поэтому представьтесь, а то вы, по-видимому, мое имя знаете, а я ваших имен, нет. Это не справедливо, не находите?
Мы назвались, после чего она еще раз назвала свое имя и отчество:
- Меня зовут, Елизавета Петровна. А сейчас расскажите, где вы повстречались с Кириллом, при каких обстоятельствах.
Мойша начал рассказывать.
- Молодой человек, а вы почему молчите? - Обратилась она ко мне.
- Я не знаком с Кириллом. Я журналист.
Она попросила Мойше подождать немного, по-видимому, снова нажала на кнопку.
На этот раз в комнату вошел мужчина.
- Проводите этого молодого человека в выделенное им помещение.
Вот так меня культурно выпроводили из комнаты.
Из слов Мойши узнал, после всего, что он рассказал Елизавете Петровне, она долго думала, а потом приказала и его отвести ко мне.
17
И потянулись наши дни за запертой дверью.
Нам приносили еду, если просили сигареты, то доставляли их сразу. Мы пересмотрели почти все фильмы, которые стояли на полке.
Конечно, нас не отпускало беспокойство.
- Мойша, наверно нас здесь продержат неизвестно сколько времени. А потом завезут в лес и закопают, - пророчествовал я.
- Скажи, что пошутил. Если бы они хотели это сделать, зачем им нас держать. Ладно, я старый, могу умереть без особой причины, но ты же молодой.
- Мойша, давайте попросим их принести нам чего-нибудь выпить.
Так мы и сделали. Каково же было наше удивление, когда на ужин нам принесли бутылку коньяка, но и он не помог избавиться от горестных мыслей.
Сколько мы проторчали в этой комнате, я сказать не могу, телевизор не работал, только фильмы можно было на нем крутить.
Но в один из дней знакомый охранник, а мы уже их всех перевидали, хотя ни одного имени не знали, позвал:
- Давай, дед, пойдем. Хозяйка вызывает.
- Наконец-то, -произнес Мойша и не попрощавшись вышел из заточения.
Не знали мы тогда, как надолго с ним расстаемся.
Прошел час, потом еще один, но Мойша не возвращался.
Я постучал в дверь, но никто не откликнулся. Я начал нервно ходить по комнате, еще и еще стучал в дверь, но никакой реакции не было. Вот так прошла ночь, а утром снова принесли завтрак, но только для меня.
- Где Мойша? - Спросил я.
- Не твоего ума дело.
- Если он к вечеру не вернется, я объявлю голодовку.
- Так можешь уже сейчас начинать свой протест.
- Люди вы или нелюди?
- Парень, будь осторожен в выражениях. Вы сами пришли, вас никто не звал, и никто не искал. Запомни, я здесь очень маленький начальник. Мне приказали-я выполняю.
- Ну хоть что-то ты можешь сказать?
- Не могу, даже если бы знал, но я ничего не знаю.
- Мойша находится в этом доме?
- Все, вечер вопросов и ответов закончен. Есть будешь?
И снова потекли дни, но в этот раз я остался один. Часто вспоминал Мойшу, этого милого, доброго старика с очень трудной судьбой.
- Не кури много, вредно для здоровья, - сказал мне служащий, после того, как я попросил его принести еще одну пачку сигарет.
Я в самом деле курил очень много, меня уже подташнивало от табака, но я снова и снова тянулся к пачке.
Наконец, в один из дней в мою камеру, а я по-другому уже не называл эту комнату, вошли три человека, один из них нес большой мешок.
- Переодевайся, -он подал мне этот пакет.
В нем оказалась нормальная одежда, включая и нижнее белье.
Я быстро переоделся, мне уже было все равно, что произойдет дальше.
- Садись за стол, ознакомься и распишись, - передо мной положили несколько листов бумаги.
Я быстро пробежал глазами, не задерживаясь особо ни на чем. Там было написано, что я выезжаю за границу и обязуюсь в течении десяти лет не появляться на территории России, а также нигде и никому, ни в какой форме, в течение этого же периода не рассказывать эту историю, но и по истечении этого времени не упоминать ни имен, ни точных географических координат.
- Это законно? - Спросил я.
- Не знаю, но если нарушишь, то пеняй на себя.
- Куда мне ехать?
- Тебя отвезут.
Мне дали заграничный паспорт на мое имя, снова завязали глаза и вывели во двор, потом посадили в машину и куда-то повезли.
Развязали глаза только на каком-то маленьком аэродроме, на котором стоял только один частный самолет.
- Все парень, прощай. Надеюсь больше не увидимся.
Я был очень удивлен, когда сопровождающие меня мужчины, пожали мне руку.
В салоне самолета не было ни души. Здесь я снова порядочно струхнул, но выбора у меня не было, тем более, я услышал какие-то разговоры, доносящиеся из кабины пилотов. Значит полечу все-таки.
Ждать пришлось недолго, вскоре в салон вкатили инвалидную коляску, в которой сидел молодой мужчина. Я пригляделся, он спал, наверно был накачан каким-то снотворным.
Мне не трудно было догадаться, это была моя первая встреча с Кириллом.