Комдив: Решение такое: действовать наличными средствами, согласно своему видению обстановки.
Начштаба: Поддерживаю. Планом прикрытия — осталось только печки разжигать. Если, не дай Бог, до трибунала дойдет — рядом встану. Приказов нет, связи нет, взаимодействия не обозначено, задач нет. Поддерживаю, без оговорок.
Комдив: Не сомневался в тебе. Ладно, к делу. У нас вместо дивизии — полтора батальона без топлива. Выходит, самим надо думать, как немцу оглобли заворачивать…
Значит, так. Слушай решение. Сейчас вызову Саломатина, пусть рыщет. Вытянем разъезды, нащупаем себе достойную задачу. Как обозначится цель, передаю тебе командование, сам беру танки и атакую. Ты выводишь людей и технику на соединение с армией. Нашей или соседской, как выйдет.
Начштаба: Это смерть, Степан Авдеич, без вариантов. В первый день войны. Подумай. Не о шкуре разговор, да ты и сам понимаешь. Об Армии подумай. Таких как ты — в Красной Армии раз-два и обчелся, без тени лести говорю. С кем воевать, Степан Авдеич? С Павловым? Или, может, с Кирпоносом?
Комдив: Не трать слов, Семен, я решение принял. Танкам бежать от врага не дам. Точка. А насчет Красной Армии — не беспокойся, не пропадет без меня ни Красная Армия, ни бронетанковые войска… Товарищ Сталин как сказал — «Незаменимых у нас нет». И знаешь, прав он. Разведка!
К командирам подбегает невозмутимый майор, Начальник разведки дивизии, инструктировавший неподалеку своих подчиненных.
Начальник разведки: Здесь разведка, товарищ генерал.
Комдив: Докладывай, что имеем.
Начальник разведки: Есть, товарищ генерал. Делегаты в оба наших полка и к пехоте убыли, я помимо начсвязи сам решил попытать счастья. Ответа нет. Принял решение не ждать, направил повторно.
Горючее ищем. Головной ГСМ уничтожен, у летчиков склад ГСМ тоже горит, с заправочным взводом связи нет.
Восточнее Радехова мои встретили колонну 4-го мехкорпуса, отходят на Броды, связи со штармом и вышестоящими штабами нет, с горючим хуже чем у нас, боекомплекта нет вообще.
По противнику: заняли переправу в десяти километрах южнее Луцка, силами до батальона. Начинают переправляться. Сейчас вышлю туда своих орлов, доразведают.
Пока все.
Комдив: Спасибо, Саломатин. Продолжай заниматься. (К Начштаба, с изменившимся от волнения лицом и голосом — при этом так, чтоб слышал поджидающий результатов совещания младший комсостав.) Ну, вот и решение. Сейчас доразведают, возьму первую и вторую роту, и — туда. Спокойно переправляться я им не позволю. (Два младших офицера, командиры названных рот, принимают строевую стойку — один решителен и горд оказанным доверием, второй чуть ли не прячется под себя.) Хоть как-то моя дивизия отметится. Все, товарищ полковник. Давай принимай командование, Семен. Выводи матчасть. Сохраняй людей. Начинай немедленно.
Начштаба (тоже переглатывая от волнительности момента): Есть, товарищ генерал.
Командиры принимают строевую стойку и обмениваются последним рукопожатием.
Бывший и нынешний комдивы делают движение разойтись, но Комиссар, молча прислушивающийся к разговору командиров, останавливает Начштаба.
Комиссар: Товарищ полковник. Оставь мне одну полуторку заправленную, с комдивом пойду. Может, хоть кого-нибудь смогу забрать.
Командиры переглядываются, Комдив смотрит на Комиссара и кивает. Начштаба уходит готовить колонну к маршу, и идущие на верную смерть остаются одни. Комиссар остается невозмутим, а Комдив, с легким от принятого решения сердцем, весело командует ротным.
Комдив: Ну, чего стоим, товарищи красные командиры? Все, братцы, забирайте весь боекомплект, заправляйте машины. Готовность к маршу тридцать минут! Выполнять!
(НАТ.) ПЕРЕПРАВА — ДЕНЬНемецкая пехотная часть на марше. По обочине идет колонна, ее обгоняет взвод мотоциклистов. Солдаты идут уже давно: обмундирование расстегнуто, винтовки не на плече, а как попало, лица потные и усталые. Мотоциклисты поднимают пыль, солдаты вяло ругаются и вытирают лица пилотками.
Молодой Нем. Солдат (далее — НС) устало перекладывает винтовку с плеча на плечо, кто-то из идущих сзади сбивает ее. Солдат неловко ловит сбитую винтовку и оборачивается на ходу.
Там три смеющиеся рожи его дурачащихся товарищей, они протягивают НС кулаки с вытянутыми большими пальцами, детская забава «Угадай кто тебя стукнул». Солдат сперва непонимающе глядит на сослуживцев, потом на долю секунды рассерженно хмурится, и, наконец, искренне смеется вместе со всеми, обозначает шутливый удар, отворачивается и продолжает идти, улыбаясь своим мыслям — шутка попала в цель, приободрила и напомнила о детстве.