— Ну-ну! Любопытно взглянуть на вашу эльфийскую магию с клеймом «Голдмэлл»!
Эленсэнт только это и было нужно. Она весело зашагала к «кораллу» Наталии. Галька и подруги не отставали. Подойдя к раскрытому окну, Эленсэнт просунула голову внутрь и позвала:
— Наталия, можно вас на минутку?
— В чем дело, Сента? — отозвался из глубины «коралла» красивый голос.
— Мы тут вам московскую Галадриэль привели, хотите познакомиться?
— Хочу, — ответил голос. Галька уже приготовилась возмущенно фыркнуть, но тут распахнулась дверь, и на пороге встала сама Наталия Коваленко, такая же светлая и красивая, как этот майский полдень. Все в ней, как всегда, было простым и легким — и светло-оливковое, без единого украшения, платье с глубоким вырезом, и русые с золотинкой волосы, свободно падающие на плечи, и тонкий златопластовый обруч от киносъемочного прикида на голове, горящий на солнце жарким золотом.
Галька лишь взглянула на нее — и поспешно отвела глаза. Она была достаточно умна, и с одного взгляда сумела понять, что перед нею стоит настоящая, подлинная Галадриэль, с которой ей вовек не сравниться. Никогда не будет у нее ни такой уверенной, спокойно-красивой манеры держать себя, ни такого взгляда — доброжелательного и в то же время непроницаемого…
Эленсэнт не была мстительна по своей натуре, но сейчас она вспомнила, как обошлась с нею Галька во время прошлогодних Игрищ, и вид растерянного лица "московской Галадриэли" доставил ей удовольствие.
— Знакомьтесь, — Таллэ, которая вполне разделяла все чувства Эленсэнт, произнесла эти слова с иронической улыбкой. — Галина Егорова Натали Коваленко.
— Так вы и есть та Галя, которая, по слухам, абсолютно свободно читает любую версию Тенгвара? — спросила Наталия с искренним интересом.
— Читаю, — на миг Гальке показалось, что еще не все потеряно. — А Вы насколько в нем разбираетесь?
— К сожалению, я в нем совсем не разбираюсь, — с легкой досадой сказала Наталия. — Может быть, вы научите меня, хоть немножко? А то даже стыдно Владычице Лориэна не читать на родном языке.
Такая бесхитростность уничтожила Гальку до конца. Так запросто, без ломания, признаться в своем незнании — нет, она бы так никогда не смогла…
— Научу, конечно, если вы хотите, — ответила она довольно мрачно. Эленсэнт, Хелл и Таллэ просто млели от удовольствия, наблюдая за этой сценой.
— Хорошо хоть, она сразу поняла свое место, — шепнула Таллэ Хелке.
— Да, эти, в отличие от Элрондов, не будут ругаться из-за власти в Лориэне, — тоже шепотом ответила та.
И в этот момент из-за угла «коралла» вышли Нелдор и Стэнли, причем Нелдор был в полном боевом прикиде (только что кончили снимать одну из любимых сцен Ариэль — "Конники Ристании, нет ли вестей с севера?"). Эленсэнт, вздрогнув, тут же отступила в тень приоткрытой двери, а Галька, расширив глаза до размеров кофейной чашечки, уставилась на Арагорна.
— Натали, мы к вам по делу, — без предисловия начал Стэнли. — Про ваш магический-технический агрегат ходят самые противоречивые слухи, и потому мне срочно надо увидеть его в действии.
— Зачем? — голос Наталии прозвучал странно глухо, но Стэнли ничего не услышал.
— Ну хотя бы для того, чтобы знать, что это такое и как оно будет выглядеть в кадре.
— Вы уверены, что вам действительно это нужно?! — вопрос был странным, и это поняли все присутствующие.
— Черт побери! — весело ругнулся Стэнли. — Вы говорите об этой вещи так, словно это и впрямь подарок ваших друзей-эльфов.
— Похоже, Дубощит не очень далек от истины, — шепнула подругам Таллэ. — Я вам потом расскажу.
— Если вы настаиваете, я сделаю это, — спокойно сказала Наталия, но при этом в воздухе повис некий подтекст. Не говоря больше ни слова, она подошла к раскрытому окну и взяла в руки Чашу. Из стоявшей тут же бутылки с водой из Кленового родника (этот родник имелся на окраине Меловой рощи, и все считали, что вода в нем отличается просто необыкновенным вкусом) Наталия наполнила Чашу, легонько дохнула на воду и, повернувшись к остальным, сказала с ноткой усталости в голосе:
— Для того, чтобы заглянуть за грань обыденного зримого, Чашу необходимо взять в руки. Ну, у кого достанет решимости?
Взгляд Стэнли растерянно забегал по окружающим. Что-то внезапно подсказало ему, что дело не удастся обратить в шутку — и мысль о том, что Чашу надо взять в руки, испугала его.
Нелдор понял это. Понял и то, что рыжая Галька со всей силой своего неверия способна вцепиться в Чашу, и тогда сам черт не будет знать, что из этого получится. И тогда, решительно ступив вперед, он осторожно принял Чашу из рук Наталии. Казалось, в ту секунду, когда Арагорн склонился над Зеркалом, все вокруг замерло — а может быть, просто девчонки затаили дыхание в благоговейном восторге. Гладь воды потемнела. Калейдоскоп каких-то смутных видений кружился на дне Чаши, и Нелдору удалось разглядеть только обрывки — полукруглый проем двери, залитый ослепительным светом, дорожку, усыпанную золотисто-алыми листьями, пустынное пространство заброшенного космодрома. Затем на несколько секунд в воде отразилось голубое небо и мэллы в юной листве. Из деревьев выступило кольцо берлоги матриархата, на котором сидела Розамунд Шелл в джинсах и рубашке, но с эльфийским оберегом на шее. На коленях у нее лежал кусок черного бархата, очень напоминающий знамя Королей Гондора.
Нелдор не замечал, что и девчонки, и Галька давно откровенно подглядывают в Чашу. И вдруг сознание Эленсэнт, словно плетью, хлестнули слова любимой песни Таллэ:
В этот миг картина в Зеркале снова изменилась. Глазам Нелдора открылась деревянная галерея какого-то дома, где он никогда не был, обнесенная старыми, расшатанными перилами. Видно, только что прошел дождь — на перилах сверкали крупные капли, а пол галереи влажно поблескивал в ярких лучах солнца. И тут в галерею ворвалась Эленсэнт в белой одежде, чем-то напоминающей традиционный наряд кор-эндаллки. Она бежала, призывно протягивая руки навстречу кому-то, ее длинные волосы развевались, а лицо сияло неземным счастьем. Но в следующую секунду она поскользнулась и, упав, со всего размаха ударилась о перила, которые сломались, не выдержав удара, и Эленсэнт повисла над какой-то глубокой пропастью, открывшейся под галереей. "Почему под галереей может быть пропасть?" — мелькнуло в голове у Нелдора. Эленсэнт попыталась ухватиться за обломки перил, но они остались у нее в руках, и она медленно, как при замедленной съемке, полетела в эту странную и страшную бездну… Пронзительный крик вспугнул тишину в Меловой роще. Разве Зеркало способно доносить звуки?
Но это кричало не видение в Зеркале, а настоящая Эленсэнт, видевшая эту картину так же четко, как и сам Нелдор. Крик оборвал видение в Чаше, оно затянулось темнотой, и, подняв голову, Нелдор увидел Сенту, стремительно убегающую прочь.
— Проклятье! — воскликнул он и с размаху выплеснул воду из Чаши, попав при этом прямо в Стэнли. — У вас недоброе Зеркало, Владычица, и я не хочу ему верить!
Наталия прислонилась к стене, ее била мелкая дрожь.
— Я предупреждала, — сказала она, пытаясь казаться спокойной.
— Потрясающе! — произнес Стэнли, отряхиваясь от воды. — Но, во-первых, зачем же людей при этом обливать? А во-вторых, где гарантия, что ваша штука-емкость не выкинет такой же номер в момент съемок?
— Если Фродо и Сэм будут думать о том, о чем надо, то не выкинет, Наталия уже овладела собой. — Хельд просто думал, о чем придется, а Зеркало — только отражение наших мыслей.
— Но об ЭТОМ я не думал! — негромко возразил Нелдор. Однако ни Наталия, ни Стэнли его не услышали.
Ариэль вернулась в Меловую рощу через четыре дня, и тут же на нее со всех сторон посыпались рассказы о Чаше. Ариэль не любила мистики, но, поскольку вся Меловая роща говорила об одном и том же, она посчитала своим долгом разобраться в этой истории. Наталию она застала в ее «коралле», и та встретила ее словами: