— Надо спешить, иначе этот поток захлестнет нас, — сказал он Цы Си. — В одну прекрасную ночь тебя зарежут в собственном дворце, и я покинул Тяньцзинь только для того, чтобы ты знала об опасности. Своей жизнью я не дорожу.
На сей раз Цы Си поверила сразу.
— Приведи ко мне императора! — приказала она Ли Лиен Ину.
Однако через несколько минут евнух вернулся один и смущенно потупился в ответ на немой вопрос императрицы.
— Император просил передать тебе, что ему нездоровится, — прошептал он.
— Это, разумеется, неправда?
— Да, Высокочтимая!
— Очень хорошо. Тогда я пойду к нему сама.
Цы Си, жестом приказав обоим мужчинам следовать за ней и сзывая на ходу стражу, быстрым шагом направилась к павильону императора. Словно буря, пронеелась она по цветущим аллеям сада и ворвалась к племяннику в тот самый момент, когда он собрал своих наложниц, чтобы выбрать подругу на ночь.
При виде внезапно возникшей в павильоне вдовствующей императрицы юноша застыл от ужаса. Ему было всего лишь шестнадцать лет, и он не мог противостоять властной Цы Си. Выставив вперед руку с золотым наперстком на указательном пальце, она вскричала:
— На колени! На колени, неблагодарный сын! Это меня ты вздумал обмануть своими жалкими уловками? Здесь распоряжаюсь я, и ты будешь исполнять все мои приказы!
Молодая женщина, стоявшая справа от Гуан Сюя, взяла его за руку и сказала:
— Не подчиняйся. Ты император…
Она не успела договорить: по знаку Цы Си двое стражников схватили ее и поволокли в сад, не обращая внимания на ее плач и крики. Молодой император знал, какая страшная участь ожидает его фаворитку, но не проронил ни слова. Втянув голову в плечи, он молча встал на колени…
Час спустя Гуан Сюй под усиленной охраной покинул свой любимый павильон. Его поселили в небольшом дворце, воздвигнутом на острове посреди озера, — отныне он был пленником Цы Си. Однако эта слишком легкая победа не принесла радости императрице. Она уже давно чувствовала, что власть становится для нее слишком тяжким бременем. Как бы ей хотелось посвятить оставшиеся годы истинной красоте — цветам, поэзии, музыке или же театру, который она обожала… Чтобы не чувствовать себя такой одинокой, Цы Си решила вызвать Жон Люя в Пекин: Тяньцзинь был слишком далеко, и он едва там не погиб. Она сделает его главнокомандующим и оставит при себе, чтобы он помогал ей советами и поддерживал своей любовью. Да, именно так: Жон Люй украсит ее существование, и многие прекрасные часы будут заполнены лаской и негой!
Жон Люй приехал, но жизнь уже готовила Цы Си самое страшное разочарование…
Императрица-соправительница, иначе говоря Сако-та, очень редко навещала грозную регентшу, которую боялась ничуть не меньше, чем ненавидела. И когда в один осенний вечер она предстала перед Цы Си, та сразу же поняла, что случилось нечто чрезвычайное.
— Какая неожиданная честь! — любезно произнесла она. — Что я могу сделать для тебя?
Хрупкая Сакота поклонилась, и на лице ее появилось подобие усмешки.
— Ничего. Напротив, сегодня вечером я хочу оказать тебе услугу… если ты согласишься последовать за мной.
— Куда ты хочешь меня отвести? — спросила Цы Си, стараясь отогнать от себя дурное предчувствие.
— Совсем недалеко. Во Дворец Забытых Наложниц. К одной из тех, что были избраны для твоего покойного сына. Ее прозвали Жемчужинкой.
— Какое мне дело до этой женщины?
— Пойдем со мной — и ты все узнаешь. Думаю, ты не пожалеешь. А если ты опасаешься меня, возьми с собой охрану.
Было что-то странное в тоне Сакоты и в этом предложении взять с собой солдат. Цы Си прищурилась, а затем пожала плечами.
— Не стоит труда. Я иду…
Обе императрицы, следуя друг за другом, прошли по аллеям гаремного сада ко Дворцу Забытых Наложниц. Здесь завершали жизнь те женщины, которые лишились своего господина или же состарились и потеряли привлекательность. На ходу Цы Си пыталась вспомнить, как выглядит эта Жемчужинка и что собой представляет. Инстинкт подсказывал ей, что речь идет о чем-то неприятном: достаточно было посмотреть на довольную физиономию Сакоты, чтобы подготовиться к худшему.
Но когда дверь в павильон распахнулась под рукой Сакоты, Цы Си на мгновение застыла и словно потеряла дар речи. Она увидела Жон Люя, который обнимал красивую девушку!
Заметив императрицу, любовники отпрянули друг от друга. Испуганная наложница забилась в угол, а смертельно побледневший Жон Люй встал перед Цы Си на колени.
— Не придавай этому значения, о Высокочтимая, — воскликнул он. — Сердце мое здесь ни при чем.
— Неужели ты думаешь, что я снизойду до ревности? — высокомерно произнесла императрица и, выйдя из павильона, направилась в свой дворец.
Однако ночь не успела завершиться, как Жон Люй был отправлен в изгнание, а Жемчужинка брошена в колодец.
Измена Жон Люя произвела необратимые изменения в характере Цы Си. Став еще более деспотичной и властной, чем прежде, она предалась разврату — тайному, но совершенно бесстыдному. Своей резиденцией она избрала Летний дворец, и почти каждый вечер верный Ли Лиен Ин приводил к ней красивых юношей. Цы Си в одеянии одной из своих служанок принимала их в Павильоне Сердечных Встреч. Но горе было тому из них, кто, узнав императрицу, припадал к ее ногам! После ночи любви несчастного ждала неизбежная смерть: Ли Лиен Ин зорко следил за тем, чтобы никто не выдал секрет его повелительницы.
Тем временем по всей стране продолжались убийства иноземцев. Главными жертвами становились священники и миссионеры, в роли же палачей выступали члены одной из сект, постоянно возникавших в Китае. Сами они называли свою секту «Кулак, поднятый во имя справедливости и согласия», а европейцы очень быстро окрестили их боксерами. Эта орда кровожадных и жестоких фанатиков распространилась по всей стране. Они пользовались небывалой популярностью, поскольку китайцы считали их неуязвимыми: говорили, будто они владеют магическими талисманами, против которых бессильно европейское оружие.