– Д-да, сэр, – захныкал Снид. – Я как раз собирался…
– Недостаточно быстро! – взревел Шустер. – Иди куда шел, парень!
Элизабет ухмыльнулась Сниду, когда тот начал торопливо спускаться по лестнице. Проходя мимо, он посмотрел на нее. От его взгляда по спине робкой девушки прошлась дрожь, но Элизабет чувствовала некую силу после того, как самоутвердилась перед своим редактором. И лишь следуя за Карлом Шустером в его кабинет, она задумалась, не пожалеет ли потом о проявлении такой смелости.
– А теперь, – сказал Шустер, плюхаясь в свое кресло, – мне нужно поговорить с вами о вашей статье об Асторах.
– Сэр, мне нужно поговорить с вами еще по одному вопросу, – сказала она, стоя перед его столом.
– Во-первых, она была написана чересчур литературно. Все подробности о личности миссис Астор и тому подобное.
– Видите ли, дело в том, что…
– Никого это не волнует. Они просто хотят знать, во что были одеты люди, что они ели и сколько это стоило.
Она стукнула кулаком по столу.
– Сэр!
Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, без сомнения, ошеломленный ее дерзостью.
– Теперь послушайте, мисс ван ден Брук…
– Да будь прокляты эти Асторы! – заявила она. – У меня есть важная новость. Если мы будем действовать быстро, то сможем опередить остальные газеты.
– Что же такого срочного…
– Если вы согласны выслушать, я вам расскажу. Но сначала я хочу получить гарантии.
– Какого рода гарантии?
– Что вы позволите мне написать об этом.
– Что за новость?
– Она связана с убийством – зловещим и необычным. Тем самым, о котором будут говорить на первых полосах и размещать баннеры по всему городу, – у нее перехватило дыхание, она была взволнована и удивлена своей способностью думать о бедной покойнице как о трамплине для собственного карьерного успеха.
– Баннеры? – с сомнением произнес он.
– Ну, на первых полосах говорить точно будут.
– Расскажите мне об этом.
– Сначала я хочу получить от вас обещание.
– Кто обнаружил тело?
– Я. Но прежде чем я скажу вам что-нибудь еще, пожалуйста, дайте мне обещание.
– В «Геральд» нет женщин-репортеров в области криминалистики – да и в любой другой газете, о которой я знаю, если уж на то пошло.
– Значит, я буду первой.
– Я должен получить одобрение от мистера Беннетта.
– У нас нет времени. Пока мы разговариваем, «Таймс» или «Сан» могут уже работать над этой новостью. Или, быть может, даже «Штатс-цайтунг», – добавила она с легкой улыбкой.
Он нахмурился при упоминании своего бывшего места работы.
– Guter Gott[21]. Как мне объяснить это мистеру Беннетту?
– Ну, для этого нужна лишь капля мужества, мистер Шустер. Haben Sie keinen Mut?[22]
Он глубоко вздохнул и провел рукой по своей неопрятной копне светлых волос.
– Следуйте за мной, – сказал он, с удивительной скоростью поднимая свое грузное тело со стула.
С колотящимся сердцем Элизабет последовала за ним по коридору к столу криминального редактора. Кеннет Фергюсон, известный своей бестактностью и быстрой манерой речи, обладал сильным акцентом, который у нее ассоциировался с городами Бруклин и Глазго, откуда были его корни. Он работал в газете с начала правления Гордона Беннетта-младшего и был достаточно импульсивным и эксцентричным редактором. Он был довольно невысокого роста, с четко очерченными чертами лица, длинным клювовидным носом с острым, как лезвие, кончиком и темными, глубоко посаженными глазами. У него были длинные, густые каштановые волосы с пробором посередине, а в зубах он постоянно держал незажженную, наполовину изжеванную сигару. Он не сидел на месте, постоянно двигаясь, словно находился в кинетическом фильме, отчего его миниатюрное тело было достаточно жилистым, как у бегуна на длинные дистанции.
– Шустер! – воскликнул он, увидев Карла и Элизабет. – Что привело тебя в наше маленькое воровское логово? – В его замечании была правда – некоторые из репортеров, которые работали на него, были не так уж далеки от преступников, о которых они писали. Ходили слухи, что один из них убил человека в Кентукки.
Шустер терпеливо повторил все, что рассказала ему Элизабет. Закончив, Фергюсон вынул сигару изо рта и оглядел Элизабет с ног до головы.
– Что ж, ладно. А у вас есть наглость, юная леди. Значит, писать о высшем обществе уже не так увлекательно?
Элизабет ответила на его пристальный взгляд.
– Кровь больше будоражит льва, чем зайца.
– Ха! Цитируете Шекспира? Превосходно! Она мне нравится, – сказал он Шустеру, который мрачно кивнул. Сунув сигару обратно в рот, Фергюсон повернулся к Элизабет. – Что ж, поскольку вы, похоже, являетесь поклонницей Барда[23], позвольте мне сказать, что он лишь отважная блоха, которая осмелилась есть свой завтрак из львиной пасти. Неужели вы добиваетесь того же? Чувства опасности, возбуждения?