— Вам сюда нельзя! — взорвался шериф. — Я допрашиваю подозреваемого. О’Тул!
Молодой полицейский приоткрыл дверь.
— Я же вам сказал…
— Успокойтесь, шериф Галлерсон. — Бекетт вскинул небольшую изящную руку. На отложной манжете сверкнула изумрудная запонка в форме параллелограмма.
Такое шериф Галлерсон, наверное, видел впервые.
— И кто же вы, мать вашу? Может быть, сам чертов принц Уэльский?
— Я был бы вам очень признателен, сэр, — сказал Бекетт, — если бы вы произносили этот уважаемый титул грамотно, а именно — Уэльский. — Он извлек из кармана удостоверение в дорогой кожаной обложке, развернул, поводил перед глазами Галлерсона, затем закрыл и возвратил на место.
Следом возник аккуратно сложенный лист бумаги с каким-то замысловатым голубым штампом наверху.
— Ого, Белый дом… — в изумлении пробормотал шериф Галлерсон.
— Слушайте меня, шериф, — произнес Бекетт. — Ни я, ни этот человек, — он показал на меня, — никогда в этой палате не были. Мы рассчитываем на ваше понимание, сэр.
— Эта бумага должна остаться у меня? — растерянно проговорил шериф.
— Нет, — сказал Бекетт, забирая официальное письмо. — Это вам только для ознакомления. — Он улыбнулся. — А теперь, если вы не возражаете, сэр, мы будем собираться.
— Да-да, конечно. — Шериф взглянул на меня в последний раз и вышел вместе с помощником за дверь.
Бекетт подошел ближе. Я размышлял, избегая встречаться с ним взглядом. Несомненно, его привела сюда нужда. Почему? Ведь я не такая уж крупная рыба. Так, пескарь. В чем же дело?
— Освобождая вас, я пошел на известный риск, — начал он. — Полагаю, что могу рассчитывать на сотрудничество.
Я с трудом сел, свесив ноги с кровати.
— Кто были эти вооруженные бандиты в Милане?
— Вы имеете в виду инцидент с автобусом? Вы действовали замечательно.
— Как Теччи узнал, где мы находимся?
— Прекрасный вопрос, — восхитился Бекетт. — Однако боюсь, что не смогу на него ответить. Считайте это тайной.
— Ну а как вы нашли меня здесь?
— В самом начале, когда мы «случайно» столкнулись в Галерее, я прикрепил к отвороту вашей куртки передающее устройство. Мы проследили вас до Милана, а потом потеряли, когда вы выехали из страны, минуя пограничные и таможенные формальности. Чистый трюк. Но куда вы направитесь, догадаться было не так уж трудно. Конечно, в Калифорнию. А здесь опять был принят от вас сигнал из пансионата «Хоулистер-хаус». Потом этот шумный скандал там и, наконец, «Большой Медведь».
— Теччи увез с собой Антонию, — уныло проговорил я.
— Да, к сожалению, это случилось. Но вы живы, а значит, остается надежда. — Он вытащил из кармана диск, который записала для меня Мона. — Нашел в ящичке вашего автомобиля. Неплохая работа. Двести колец из Кругов Леонардо. Неужели удалось что-то распутать?
В палату вошел человек — видимо, из свиты Бекетта. Положил на кровать мою одежду.
Я начал одеваться, поглядывая на Арчи.
— Ты скоро поправишься, дружище.
Неожиданно он открыл один глаз. Посмотрел на меня и едва слышно прохрипел:
— Что с Джинни?
— Она у Теччи… но… — Я посмотрел на Бекетта. — Вы поможете ее вернуть. Потому что я знаю, что означают эти Круги.
Мы вышли на автостоянку медицинского центра.
Бекетт слегка вскинул брови, чмокнул губами.
— Великолепно.
* * *— Скажите, у вас, случайно, нет под рукой самолета? — спросил я.
— А как же, — ответил Бекетт. — Ждет в аэропорту. Это одно из преимуществ хорошего финансирования.
— И компьютер там, конечно, имеется?
— Ноутбук прямо в автомобиле. — Он показал на серебристый седан, за рулем которого сидел Мобрайт. — С популярным пакетом «Корел-дроу», а на жестком диске все ваши файлы.
— Как с переводом?
— Я эксперт по романским языкам. Свободно говорю по-итальянски. Так что будем работать. И пожалуйста, без фокусов. Я вытащил вас из мясистых лап шерифа, вам нужна мисс Джанелли. Поэтому давайте искать Кинжал вместе.
Он открыл заднюю дверцу автомобиля. Я залез внутрь. Мобрайт в зеркале заднего вида прищурил на меня свои выпученные глазки.
— Итак, — произнес Бекетт, — где начнем?
— В Риме, — сказал я.
Глава семнадцатая
Самолет Бекетта был очень похож на тот, в котором мы летели с Дракко. Только шикарнее. Кожаные кресла, как в салоне президент-класса «боинга». Я пристегнулся. Руки подрагивали не столько от традиционного синдрома высоты, сколько потому, что мы отбывали с континента, где я в последний раз видел Джинни.