— Нет. Пусть люди и лошади отдыхают. Со мной пойдут ты и Хаттусас вместе с одним из кушафцев Балаша в качестве проводника. Кодрус будет командовать в мое отсутствие, и если будут какие-нибудь проблемы из-за того, что мои псы начнут приставать к кушафским женщинам, скажи ему, чтобы он расколотил их головы.
2. ЧЕРНАЯ СТРАНА
Сумерки покрыли изрезанный горизонт, когда проводник Конана остановился. Впереди пересеченная местность была разрезана глубоким каньоном. За каньоном поднимался неприступной стеной массив черных скал и хмурых утесов, дикий, колдовской хаос разбитого, черного камня.
— Здесь начинается Друджистан, — сказал кушафец. — За этим ущельем, ущельем Призраков, начинается страна ужаса и смерти. Дальше я не пойду.
Конан кивнул, его глаза рассматривали тропу, которая петляла вниз по неровному склону в каньон. Это был слабый остаток от древней дороги, по которой они двигались много миль, но выглядел он так, будто в последнее время им часто пользовались.
Конан осмотрелся по сторонам. С ним были Тубал, Хаттусас, проводник — и Нанайя. Она настояла на своей поездке, потому что, по ее словам, она боялась расстаться с Конаном и остаться между этих диких чужестранцев, речь которых она не понимала. Она доказала, что может быть хорошим попутчиком, выносливым и безропотным, несмотря на изменчивый и вспыльчивый нрав.
Кушафец сказал:
— Как вы видите, тропа хорошо протоптана. Демоны этих черных гор по ней приходят и уходят. Но люди, которые идут по ней, не возвращаются.
Тубал усмехнулся.
— Зачем демонам нужна тропа? Они ведь летают на крыльях, как летучие мыши!
— Когда они принимают форму людей, они ходят как люди, — ответил кушафец. Он указал на выступающий край, который огибала тропа. — У подножия этого склона мы нашли человека, которого вы называете кхитайцем. Без сомнения, его братья демоны поссорились с ним и сбросили его вниз.
— Без сомнения, он споткнулся и упал, — проворчал Конан. — Кхитайцы живут в пустыне и не привыкли карабкаться по горам, их ноги кривые и слабые от постоянной жизни в седле. Такой легко мог споткнуться на узкой тропе.
— Возможно, если он был человеком, — сказал кушафец. — Но… Асура!
Все, кроме Конана подпрыгнули, а кушафец схватил свой лук, дико осматриваясь по сторонам. Над скалами с юга пронесся непередаваемый звук — резкий, неприятный крик, который раздался где-то в горах.
— Голос демонов! — крикнул кушафец, так натягивая свои поводья, что его лошадь заржала и встала на дыбы. — Во имя Асуры, давайте уйдем! Оставаться здесь — это безумство!
— Возвращайся назад в свою деревню, если ты боишься, — сказал Конан.
— Я иду туда.
На самом деле, этот неестественный звук вызвал и у него покалывание в затылке, но он не хотел этого показывать перед своими спутниками.
— Без своих людей? Это безумство! По крайней мере, пошли кого-нибудь за своими воинами.
Глаза Конана сощурились, как у охотящегося волка.
— Не в этот раз. Для осмотра и разведки — чем меньше, тем лучше. Я думаю, нужно осмотреть эту землю демонов; я могу использовать эту горную крепость. — Он обратился к Нанайе: — А тебе, девочка, лучше вернуться.
Она начала плакать.
— Не отправляй меня назад, Конан. Эти дикие горцы похитят меня.
Он осмотрел ее высокую, мускулистую фигуру.
— Тот, кто попробует это сделать, будет иметь непростую задачу. Ладно, тогда идем. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Проводник завертелся на своей лошади и пнув ее ногой, поскакал назад, выкрикивая:
— Балаш будет оплакивать вас! В Кушафе будет траур! Эй! Эгей!
Его причитания заглохли в стуке копыт по камню, когда кушафец хлестнул свою лошадь и исчез за ближайшим подъемом.
— Беги, сын безносой матери! — закричал Тубал. — Мы заклеймим твоих дьяволов и притащим их в Кушаф за хвосты! — но он мгновенно замолчал, так как увидел что тот его не слышит.
Конан сказал Хаттусасу:
— Ты когда нибудь раньше слышал такой звук?
Стройный замориец кивнул.
— Да, в горах почитателей дьяволов.
Конан без комментариев поднял свои поводья. Он тоже слышал звук десятифутовых бронзовых труб, проносившийся по бесплодным горам неприступной Патении, в руках бритоголовых жрецов Эрлика.
Тубал фыркнул, как носорог. Он не слышал этих труб, и он пришпорил свою лошадь, чтобы обогнать Хаттусаса и оказаться за Конаном, когда они спускались по крутому спуску в багряных сумерках. Он грубо сказал:
— Теперь, когда кушафская собака завлекла нас в эту страну дьяволов, а сама скрылась и перережет твою глотку, когда ты будешь спать, какие у тебя планы?
Это выглядело, будто старая охотничья собака рычала, когда ее хозяин приласкал другую собаку. Конан склонил голову и фыркнул, чтобы спрятать ухмылку.
— Сегодня ночью мы разобьем лагерь в этом каньоне. Лошади слишком устали, чтобы пробираться по этим ущельям в темноте. Завтра мы все исследуем.
— Я думаю, что у Прячущихся есть стоянка в той стране за ущельем. Возвышенности поблизости редко заселены. Кушаф, ближайшее селение, находится на расстоянии трудного дневного перехода. Бродячие кланы не заходят в эти земли из-за страха перед кушафцами, а люди Балаша слишком суеверны, чтобы исследовать, что находится за ущельем. Прячущиеся могут приходить и уходить оттуда, не будучи замеченными. Я только не знаю, что мы будем делать; наша судьба в руках богов.
Когда они спустились в каньон, то увидели, что тропа ведет через усыпанную камнями поверхность к устью глубокого, узкого ущелья, которое выходило в каньон с юга. Южная стена каньона была выше, чем северная и более отвесная. Она нависала угрюмым валом твердой, черной скалы, разрушенной местами узкими входами в ущелье. Конан проехал в ущелье, в котором изгибалась тропа, и проследовал до первого поворота. Он обнаружил, что этот поворот был одним из целой последовательности изгибов. Овраг, бегущий между нависающими стенами скалы, извивался и крутился, словно след змеи, и был уже окутан темнотой.