Тем временем на площади появился лорд-канцлер. Он громко ругался, яростно отряхивая свой плащ, а потом почему-то снял его и забросил в кусты.
— Жалкая пародия на человека, недоумок, — услышал Артур, — когда-нибудь я придушу его, задавлю собственными руками…
— В чём дело, брат Пирон? — поинтересовался Тарчет у советника, когда тот приблизился к Токра.
— В чём дело? — взорвался канцлер. — Дело в том, что кое-кого нужно топить при рождении.
— И всё же?
Пирон поморщился, а затем признался:
— Великий Калиф спрятался со своими придурковатыми друзьями на пиратской шхуне, а потом забросал меня обезьяньим дерьмом, когда я проходил мимо. Они, конечно, собирались провернуть эту шутку над главным кастеляном, но от этого мне не легче, Девайл разбери их на органы…
Последовали кривые усмешки. Даже солдаты, слышавшие возмущённую речь Пирона, не сумели сдержаться.
— Кстати, — спросил Тарчет, — кому пришла в голову эта идея с кораблём посреди дворца? Выглядит достаточно нелепо.
— И не говори. Мало того, что нелепо, так ещё и весьма затратно. И это в то время, когда у нас, как бельмо на глазу, мятежники, требующие более справедливого распределения средств.
— Чернь всегда кричит об этом.
— Так и есть, — согласился Пирон. — Однако умный владыка никогда не станет нагнетать и, по возможности, попытается обойтись без крови. К сожалению, в данном случае это было практически невозможно.
— Почему же?
— Очевидно, что у мятежников имеется поддержка извне, скорее всего из Турана.
Тарчет был искренне удивлён.
— Откуда такие мысли?
— Всё просто. Уже несколько лет министры Морса Велантиса ведут с калифом Себангой дипломатические переговоры. Они грезят о нашем золоте, которое было бы нелишним в их планах о мировом господстве. Как вы понимаете, это не совпадает с интересами Кион-Тократ. Впрочем, я уже начал разбираться с этой проблемой. Надеюсь, что Этраска и Свободный Союз примут моё предложение о взаимовыгодном сотрудничестве.
— Сомневаюсь, что Свободный Союз пойдёт на открытую конфронтацию с Белым Крондором.
Пирон усмехнулся.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, брат Малициус. Конфронтация уже началась. Война с западом это вопрос времени.
— Оставим эти разговоры, — вмешался Спелум. — Покинутые готовы выступать.
[1] Амальганик — первосущность, возникшая (согласно Шасс-Цебби) в Хаосе Изначального, осмыслившая себя и распавшаяся в ходе рефлексивной борьбы на две иные сущности — Яростную Тальванию и Благостного Эльфирода.
Глава 22. Бойня в Тариане
Глава 22
Бойня в Тариане
«Однажды ты спросил меня, мой верный Ра'Хаан[1], почему я не позволил тебе утолить свой голод плотью тех несчастных, которых мы встретили по дороге в Ледяной Измир. Ты предположил, что я чту законы Пограничного Регента, Анастаса фиц Корума, и был не прав. Мир полон несправедливости и жестокости, и я считаю, что не должен множить их без веской причины. Если того требует дело, убей врага и забудь об этом. Если голоден — найди того, кто не заслуживает снисхождения, и пожри его. Однако обходи стороной каждую жалкую тварь, стремящуюся к тому, чтобы выжить и стать чем-то большим. Я знаю, как странно это слышать от того, кого величают Сакийским Ужасом, Хранителем Теней и Губителем. И, тем ни менее, прошу тебя, друг, прислушайся к моим словам и поверь, что даже во мне можно отыскать зачатки того, что принято называть человечностью».
Из подслушанных бесед Лорда Малаката с Желчным
Группа ящеров взлетела почти бесшумно. На фоне неба, усыпанного пульсирующими звёздами, они казались ночными татями, отправившимися по чьи-то души. К несчастью, фантазия была гораздо ближе к реальности, чем мог подумать незримый наблюдатель, склонный к мрачному романтизму.
Они действительно походили на ночных призраков, двигаясь незаметно и целеустремлённо. Несмотря на позднее время внизу наблюдалось активное движение. Небольшие отряды курсировали по улицам с горящими факелами, но понять отсюда, на чьей они стороне, было довольно сложно. Порывистый ветер доносил до ушей лишь обрывки слов, которые невозможно было идентифицировать.
Впереди показались трущобы Баха — место, населённое отбросами и клошарами. Пустырь Асафа Притеснителя находился сразу за ними. Покинутые перегруппировались прямо в воздухе, разбиваясь на три небольшие группы. Пока что всё шло по плану лорд-канцлера.
Лагерь мятежников представлял собой неправильный четырехугольник, компактно разместившийся на пустыре. Когда-то здесь был район с весьма красноречивым названием «Помойка», дававший фору даже трущобам Баха в плане количества притонов и злачных мест. Испокон веков здесь жили и умирали различные негодяи, убийцы и воры, пока власти Тариана не узнали о прискорбном факте сотрудничества местной гильдии воров с их коллегами в Белом Крондоре. Сам по себе это был неудивительный факт, если не брать в расчёт, что последние прислуживали Чёрной Церкви и лично архиепископу Лариони. Из этого логически следовало, что в городе полно шпионов, работающих в интересах Турана. Естественно, советника Пирона и лорда Сальвоса это не могло устраивать. И канцлер отправил генерала Асафа — старого распутника и садиста, чтобы тот выжег район без всякой жалости, огнём и железом.
С тех пор здесь появился пустырь, названный в честь кровожадного чудовища, устроившего резню. Руины зданий, засыпанные колодцы и обугленные пальмы — это место превосходно подходило для того, чтобы мятежники решили разбить здесь лагерь.
— Пришло время воспользоваться комплектом Токра, — раздался голос Тарчета. — Призовите Охотника, но будьте осторожны. В первый раз это может быть опасно.
Студенты поспешно воспользовались своими наборами, проглатывая содержимое пузырьков. Смилодон с отвращением передёрнул плечами. Он никак не мог понять, почему остальные так стремились прибегнуть к этой силе. Разве есть что-нибудь более отвратительное, чем ощущение собственной беспомощности. А ведь именно это чувство приходит, когда разумом овладеет безумный миньон Аканти, дух от духа Алчущего.
Прошло всего несколько секунд, когда Артур увидел, как начали изменяться его спутники. Они по-прежнему оставались самими собой, но только внешне. Внутри же каждого из них, в той или иной степени, пробудилась тёмная неистовая ярость. Юлиус, вероятно, принял убойную дозу, потому что начал внезапно хихикать, мелко и дребезжаще, ну вылитый безумец. Глаза налились кровью, а зубы уже не помещались во рту, выпирая наружу.
Артур даже не прикоснулся к мутагенам, испытывая к ним устойчивое отвращение.
— Разделяемся, — прокричал мастер Щерготус, когда лагерь оказался под ними, — и помните о своих задачах. Брат Тарчет, брат Филин, удачи вам, и да пребудет с нами Безликая Матушка.