***
— Проходи и садись, брат Агно, — раздался из глубины комнаты голос Зерата. — Давно не виделись. Дай хоть на тебя посмотреть.
— А чего на меня смотреть? — ядовито ответил мастер. — Чай, не бордельная красотка.
— Да уж, нисколько не изменился, — весело воскликнул Зерат. — Мрачен и суров, как и прежде.
Агно поморщился. Шутливый тон Безликого его явно раздражал. Усевшись в предложенное кресло, Агно испытующе посмотрел в зеркальную маску главы Шандикора.
— Рассказывай, — велел Зерат. — Что заставило тебя оставить Ариф-Кангуран? И зачем ты вернулся в Айбэш-Хаурум?
От Зерата ощутимо повеяло холодом, но Агно остался невозмутим.
— Я улетел из Огненного Города по одной причине. — глухо произнёс он, — Мне захотелось побывать в альма-матер! Или, может быть, у вас с этим какие-то проблемы, лорд Ахарис?
— Ну что ты, брат Агно, какие могут быть проблемы. Просто, я ожидал, что ты руководствуешься более серьёзными мотивами в своих поступках, — пальцы Безликого непроизвольно сжались в кулак, выдавая его ярость.
— Это как посмотреть. Может быть, так оно и есть.
— То есть, — требовательно спросил Зерат, — что ты имеешь в виду, брат Агно? Хватит ходить вокруг, да около. Рассказывай.
Мастер пожал плечами.
— Как угодно. Я действительно прилетел по важному делу. Произошло нечто весьма интересное.
— Не тяни, — поторопил Зерат.
— Мир катится в Харат. На открытом собрании в Ариф-Кангуране горожанам было объявлено о создании Золотой Империи Циранус. Её костяком стали Туран, Замир, Эледон и несколько менее значимых королевств.
— Так, — задумчиво произнёс Зерат. — Значит, это всё-таки произошло. Они объявили всенародно о том, что скрывали почти десять лет. А это значит, что война уж не за горами, как и предсказывала Ханга.
— Война уже началась, — язвительно улыбнулся Агно.
— Что? — воскликнул Зерат. — Уже началась? Не может быть.
— И тем ни менее это так. Императором Цирануса стал калиф Турана, конечно, не без участия Шаал-Дуран и Чёрной Церкви. Под их чутким руководством в ускоренном порядке была создана имперская армия. Что-то около ста пятидесяти тысяч воинов. В настоящий момент всё это воинство направляется в сторону Свободного Союза и Этраски, чтобы расправиться с ними одним ударом.
— Колесо истории набирает оборот, — пробормотал Зерат, не замечая недоуменного взгляда мастера.
Внезапно раздался негромкий стук в дверь, прервавший разговор двух Покинутых. У последних не возникло сомнений в том, что стучит фераши.
— Кто там такой несмелый? — раздражённо рявкнул Зерат. — Войдите.
Дверь медленно приоткрылась, и Покинутые увидели испуганное лицо раба. Он с большим трудом заставил себя войти внутрь, но так и не смог оторвать глаз от пола. Совсем как тот юноша, что совсем недавно пригласил Агно на аудиенцию к Безликому. Страх к Покинутым, очевидно, пустил глубокие корни в человеческих душах.
— Господин, — потупившись, пролепетал фераши, — мне велено сообщить вам, что каратели вернулись в долину.
— Когда?
— Только что.
Зерат довольно потёр ладони.
— Хорошо. Можешь идти.
Фераши замялся у входа.
— Ну что ещё? Говори и проваливай.
— Из замка Зу пришёл посланник. Он велел предупредить вас, что магистры просят всех мастеров-заседателей собраться в Зале Смеха.
— Замок Зу? — удивлённо спросил Агно.
— Он имеет в виду Проклятую Цитадель, — насмешливо фыркнул Зерат.
— Понял, не дурак, — обиделся мастер.
Фераши поспешно покинул помещение, и Зерат поднялся с кресла, собираясь уйти. Агно также поднялся, ожидая объяснений.
— Сам слышал, магистры ждут меня на Совете. Но не волнуйся, мы продолжим нашу беседу. Возможно, завтра.
Агно кивнул.
— Как вам будет угодно. Но у меня есть один вопрос. Насчёт «карателей»? Правильно ли я понял, вы инициировали третью поправку?
Прежде чем ответить, Зерат выдержал длинную паузу:
— Всё верно, брат Агно. Кион-Тократ собрал небольшой отряд Покинутых, призванный выполнять приказы Совета. В основном он состоит из молодых студентов, однако, хочу заметить, это лучшие студенты Ордена.
— Лучшие? — пробормотал Агно.
— Конечно. Естественно, Смилодон относится к их числу. Он ведь доказал на турнире Белой Цапли, что является самым лучшим. Спасибо тебе за то, что воспитал Лорда Войны.
Агно пропустил шпильку мимо ушей.
— Вот как? Значит, каратели только что прибыли в цитадель? Интересно узнать, откуда?
— Они разбирались с одним дельцем по заказу лорда Сальвоса. Кажется, усмиряли восстание в Марадоне.
— Усмиряли?! — в глазах мастера появилась тень боли. Появилась и тут же исчезла. Лицо стало непроницаемым, словно камень.
Когда Зерат ушёл в Айбэш-Зу, Агно Свирепый больше не мог сдерживать свои чувства. Его глаза кричали о душевой муке, на лице застыла растерянность.
— Я должен был убить тебя, малыш, — прошептал он, прислоняясь к стене. — Но не смог. Я оказался слаб и этим погубил тебя, обрёк на медленное гниение в этом кошмаре. Это я во всём виноват…
Агно закрыл глаза и стоял, не двигаясь, несколько минут. Затем выпрямился и быстрым шагом направился на первый этаж, к воротам замка. Мастер больше не мог находиться в его пределах. Он чувствовал, как атмосфера Цитадели Молний, словно жгучая кислота, разъедает его разум, отнимает силы и волю к жизни.
Добравшись до Большой Колонны, Агно увидел высокого и стройного Токра, в чёрном кожаном плаще с глубоким капюшоном. Он шёл по центру зала и не замечал Агно за колоннами. Мастер пригляделся и не сумел сдержать удивлённого возгласа. Эта походка, эта фигура… Нет, ошибки быть не могло.
— Так спешишь, что нет времени поприветствовать наставника? — Агно с трудом узнал свой собственный голос. Он казался безжизненным, лишённым эмоций, хотя в душе мастера кипела настоящая буря.
Покинутый в плаще застыл, как вкопанный. Затем медленно повернулся к мастеру, судорожным движением сбросил капюшон на плечи и… Их взгляды встретились.
Агно вздрогнул, будто от удара хлыста. Он был готов ко всему, но не к этому. На всё ещё юношеском лице Артура были видны следы недавнего ожога. На губах застыла ядовитая презрительная улыбка, а из глаз волнами изливалась ненависть. Агно растерянно смотрел на своего воспитанника и не мог поверить в то, что это он. В этом озлобленном, наполненном враждой, воине не было ничего от того искреннего любопытного мальчика, образ которого мастер носил в своём сердце последние годы.
— Агно Серканис собственной персоной, — ядовито улыбнулся Артур, наполняя душу мастера новым отчаянием. Голос воспитанника был так же красноречив, как и лицо. — Или лучше мне называть тебя Свирепым? Хорошее имечко. Опасное.