— Честно говоря, я не знаю.
— Почему?
— Я продолжил преследование мятежников, и забыл о поединке между Смилодоном и магом. Охотник хотел убивать, и я не мог ему противиться.
— Сейчас я здесь кого-то убью, — раздосадованно прошипел Кицум.
— И это всё, что тебе известно, Марко? — поспешно спросил лорд Сальвос, отвлекая внимание магистра от одного из своих лучших студентов.
— Д-да, — побледнел Токра, — то есть, нет.
— Что это значит?
— Я, как бы, видел ещё кое-что, но уже потом, когда убил своих беглецов и возвращался обратно. Там лежали два трупа, а возле них стояли Варлорд и второй, тоже шандикорец. Как же его…
Студент старательно напряг лоб, всем своим видом показывая серьёзный мыслительный процесс.
— Да, его зовут Граникус.
— Граникус, — изумлённо выдохнул Осирис. — Что он там делал, они же со Смилодоном, как кошка с собакой? С самого детства не терпят друг друга.
Студент пожал плечами.
— Ничего особенного они не делали. Просто разговаривали. Что было потом, не знаю. Я пошёл к центру лагеря. Надеялся найти там ещё несколько мятежников, а то уж очень быстро закончилось сражение.
— Ясно, — сухо сказал Кицум. — Можешь идти, каратель. И лучше не распространяйся о нашей беседе. Лучше для тебя.
Студент ушёл, и в Зале Смеха установилась длительная тишина.
— Что скажете, братья? — наконец, спросил Кицум.
— Давайте побеседуем с этим Граникусом, — внёс предложение Садомиус. — Кажется, он стал вторым победителем турнира Белой Цапли, не так ли, брат Ахарис?
Безликий кивнул.
Предложение Садомиуса было одобрено, и вскоре перед Советом стоял ещё один каратель — Келноз Граникус собственной персоной. Его высокая двухметровая фигура, длинные мускулистые руки и выпуклая грудь прирождённого борца вызвали у заседателей невольное уважение к этому желторотому юнцу.
— Юноша, — со слащавой улыбкой на лице произнёс Садомиус, — мы хотим, чтобы ты рассказал Совету, ничего не скрывая, о том, что произошло между тобой, Смилодоном и двумя адептами Магикора.
На лице Граникуса отразилось понимание. Он был готов к такому повороту событий с самого начала. Именно поэтому в первый же день после разгрома мятежного войска договорился с Артуром о том, что они будут говорить, если кому-либо вздумается заняться расследованием двойного убийства адептов Магикора.
— Что именно вас интересует? Каким образом Смилодон прирезал этих желтоплащников? Или почему он это сделал?
— И то, и другое, — сурово произнёс Зерат, и только Келноз расслышал в его голосе предостережение: мол, думай, что говоришь.
— Хорошо, дело было так: я прочёсывал местность и волей случая стал свидетелем необычной сцены. Адепт Юлиус Джун набросился на Смилодона со своей сверкающей дубиной, — при этих кощунственных словах магистры поморщились. Назвать магический жезл дубиной было верхом невежества. — Я сразу же понял, что у Джуна снесло крышу. Он принял убойную дозу освобождающих мутагенов и потерял контроль над своим Охотником. В таком состоянии адепт был угрозой для всех нас. Я имею в виду карателей.
— И как ты поступил? — нахмурился магистр Кицум.
— Что значит как? Помчался на помощь к этому недоумку, который только чудом завоевал звание Варлорда. Впрочем, моя помощь не понадобилась. Смилодон — мастак на неожиданные фортели. Он увернулся от выпадов недоучки, а затем ловким приёмом вскрыл ему грудную клетку.
Магистры гневно засверкали глазами. Этот студент слишком вольно отзывался о чародеях. Было очевидно, что он ни во что не ставит воспитанников Магикора и даже не скрывает своё отношение к ним.
— Хорошо, — процедил Кицум. — Будем считать, что в этом инциденте мы разобрались. Но каким образом здесь оказался замешан Ларс Такер? Или он тоже принял «убойную дозу» мутагенов?
Келноз пожал плечами.
— Здесь другая ситуация. Как оказалось, Такер ненавидел Смилодона, а Джуна, тем более. Это ни для кого не секрет. Вероятно, об этом знают все ваши учащиеся.
Садомиус кивнул, подтверждая слова студента. Келноз продолжил:
— Увидев Смилодона и Джуна на поле сражения, он решил воспользоваться удобным моментом, чтобы избавиться от обоих одним ударом.
И Граникус весьма подробно, в красках, рассказал заседателям, как происходило сражение. Его интерпретация практически не отличалась от реальных событий. Единственное, о чём он «забыл упомянуть», была группа людей, которую Смилодон взялся вывести из опасной зоны. Магистры внимательно выслушали студента, а затем Кицум недовольно резюмировал:
— То есть, ты утверждаешь, что адепты сами во всём виноваты? Один сдуру освободил Охотника, и его пришлось ликвидировать в целях безопасности. Второй же, вообще совершил преступление против Ордена, замыслив убийство своего домочадца и воина из Шандикора. Так? Не кажется ли тебе, каратель, что твой рассказ притянут за уши? Где доказательства?
— Не знаю, как доказательства, — вмешался мастер Щерготус, — но кое-какие факты подтверждают слова этого студента.
— Факты? — с удивлением спросил Кицум. — Какие факты? Почему я до сих пор ничего о них не знаю?
— Я не думал, что это важно, — ответил Спелум. — В общем, когда мы обнаружили тела убитых адептов, Юлиус Джун действительно был изрезан мечами. Как всем уже ясно, это дело рук Смилодона. Однако, это были не единственные повреждения на его теле. Юлиус был сильно обожжен, а его лицо практически обуглилось.
— Как я уже говорил, Ларс запустил в них молнией, — прокомментировал слова мастера Келноз. — Я видел это собственными глазами.
Кицум нахмурился, быстро переглянулся с магистрами, а затем с явной неохотой подвёл итог разбирательства:
— Хорошо, нам всё ясно. Каратель может возвратиться в Айбэш-Хаурум.
Келноз равнодушно кивнул и покинул Комнату Смеха. Оказавшись снаружи, Граникус едва заметно улыбнулся.
«Теперь мы в расчёте, Смилодон — подумал он. — Я тебе ничего не должен, и в следующий раз обязательно спущу с тебя кожу. Жду не дождусь этого момента».
— Итак, что мы имеем? — медовым голоском пропел Зерат. — Варлорд ни в чём не виноват, не так ли, магистр Кицум?
— Вероятно, — поморщился чародей. — Но это вовсе не значит, что я забуду обо всём. Как минимум, я должен поговорить с этим невероятным мальчишкой, который смеет поднимать руку на адептов Магикора. Магистр Садомиус, кажется, уже разговаривал с ним?
— О да, — улыбнулся Садомиус Жестокий. — Это очень интересный мальчик, совсем неглупый, как многие наши домочадцы думают о выпускниках Военных Домов, не в обиду будет вам сказано, братья.
Мастера-заседатели хмуро кивнули.
— Хорошо, — выдержав паузу, пробурчал Зерат, — завтра я пришлю Смилодона в Айбэш-Зу, чтобы вы могли лично побеседовать с ним.