7.
Только его сознание привыкло к вновь образовавшейся темноте, как он начал задыхаться от жары, жары которой нельзя было вообразить, ведь света не было, но пекло было. Температура поднималась с каждой секундой все сильней, и в какой-то момент достигла апогея. Иван Петрович хотел было вспомнить, где находится тот водопад, что слышался ему не так давно, но прислушавшись, он услышал лишь странный треск, чем-то отдалено напоминавший бурления воды, но образованное скорее не от падения и биения о камни, а бурление вызванное скорее высокой температурой, то, которое бурлит, не падая вниз, а наоборот, бурлит стремясь вверх. Мысли о водопаде заполонили всё его, что только от него осталось, ему хотелось с головой прыгнуть в омут, главное чтобы омут оказался ледяным. Жар был уже невыносим, и Иван Петровичу вдруг стало так больно, так одиноко и грустно, что захотелось кричать что есть мочи. Иван Петровича весь пересохший попытался выдавить крик, но он получился вялым и таким же сухим как он, тогда он, набравшись последних сил, крикнул снова, неожиданно для него, последний крик помог, температура начала спадать и что-то бурлящее и наполнявшее его нутро начало уплывать куда-то вне, куда-то в неизвестность. Всё это бурление словно ушло в небо, так же, как и свет, бывший ранее. Подумав над этим, Иван Петрович понял кто он. Что он. Он осознал, что разобрался с вопросом, который задал себе ранее и получился наглядный ответ, на который не мог и рассчитывать.
Иван Петрович совершенно был весьма весел и не отчаивался, не смотря на то, что не знал как вернуться обратно, как стать тем, кем он был. Он получил ответ на вопрос и уже не хотел быть этим самым ответом, но, тем не менее, жить чайником, Ивану Петровичу нравилось, он всегда был в центре внимания, в центре компании и доставлял людям радость, взамен его вновь наполняли водой, дающей ему жизнь, а вместе с тем и надежду на лучшее. Каждый раз, как в нём заканчивались силы, заканчивалась надежда, каждый раз, когда он становился абсолютно пуст, ему не нужно было, как раньше искать источник жизни, каждый раз как в нём заканчивалось всё, ему просто кто-то давал толчок, кто-то извне его мира, словно за шиворот поднимал и заполонял пустоту. Внутри становилось сразу светло и тепло, то же происходило и снаружи. Ему нравилась такая жизнь, он чувствовал себя нужным изо дня в день из ночи в ночь. Оставаясь с собой он много думал и наблюдал, слушая что происходит вне его, что делаю люди, оставаясь наедине с собой, точно так же, как и он. Спустя некоторое время одиночества внутри себя и наблюдений вне себя, Иван Петрович знал о людях всё, ведь оставаясь наедине, люди и не догадаются, что вещи всё слышат.
Кипела жизнь, светило солнце, играясь с ним, пробравшись своими лучами в носик, отражаясь на воде. Он целыми днями стоял на одном месте, а даже если ему и приходилось двигаться, то не прикладывая никаких усилий.
Всё шло своим чередом: темнота, свет, вода, общение. Пустота пропала вовсе, одиночество внутри было вполне себе полезным, ведь не будь человек одиноким внутри, то ему не нужно было общение снаружи. Фраза, которая была прочитана в одной современной книги поэзии. Фраза кого-то современного поэта, имя которого Иван Петрович забыл.