На этот раз инстинкт обманул Мокрицу. Он трижды испытывал судьбу и исчерпал свое счастье.
Мокрицу заперли с офицерами. Оставив охотника у запертой двери, Крони с ткачом побежали к Рази. Крони спешил. Чем скорее Рази узнает о взятии штаба, тем лучше. Хватит защищаться. Пора идти вперед.
Когда Крони добежал до завала, он увидел, что там все кончено. Стражники, попавшие в ловушку, сдались, сбились в кучку посреди зала, а на баррикаде отплясывала лохматая старуха с ружьем в руке и пела старую детскую песенку:
Стражники молчали, даже не огрызались.
— Крони! — закричал инженер Рази. — Мы победили, и это чудесно. Путь наверх открыт для всех.
— У меня новость еще почище, — сказал Крони. — Мы поймали Мокрицу.
— Как?
— Он сам попался. Он хотел убежать, но налетел на нас.
— Мокрицу поймали, — услышал кто-то и повторил громко.
— Слышите, поймали вашего Мокрицу, — сказал горбун пленным. — И раздавим его. Вот так…
— Вернемся туда, — сказал Рази. — Своими глазами хочу убедиться. Переговорное устройство там работает?
— Да.
— Тогда сообщим на электростанцию, чтобы наши ждали. Мы пошлем туда тебя с отрядом. Это важно.
— Я с вами, дяденька, — заявила растрепанная девчонка, которая успела уже оказаться здесь.
— А башмаки? — Крони посмотрел на ее ноги. Башмаки были примотаны к ногам проволокой.
…Дверь в штаб была открыта.
— Крысолов, — позвал Крони.
Он вошел во внешнюю комнату. Она была пуста.
Дверь во внутреннюю распахнута.
Охотник лежал у самого порога. Он был мертв.
Уронив голову на стол, раскидав распростертыми руками бумаги и планы, лежал Спел.
Крони подбежал к Спелу. Выстрел пришелся в спину. С близкого расстояния, так что вокруг входного отверстия мундир почернел, обуглился. Крони дотронулся до затылка Спела. Ему показалось, что Спел чуть шевельнулся. Он осторожно положил Спела на пол.
— Ушел-таки, вот хитер, — сокрушался горбун. — Как же он охотника заманил внутрь? Охотник такой осторожный…
— Я виноват, — сказал Крони мрачно, опуская Спела на пол и садясь рядом так, чтобы положить голову Спела на колени. — Я не обыскал его.
— Эх, трубарь, — сказал горбун. — Всегда от тебя приходится ждать какой-нибудь глупости.
Крони боялся, что там, наверху, на него сердятся. Но они молчали.
Спел открыл глаза. Он открыл их с трудом, нехотя, как человек, разбуженный среди ночи.
Он увидел Крони, но узнал его не сразу. Потом закрыл глаза снова и сказал:
— Я же тебя просил…
Говорить ему было больно. Он захрипел, закашлялся. Горбун сказал:
— Я сейчас воды принесу. У них в той комнате вода была.
— Я быстрее, — сказала встрепанная девчонка. — А то мне здесь страшно. Они все померли.
— Крони, — сказал Спел. — Он выстрелил мне в спину. Ты не взял у него пистолет. А у меня взял… Крони…
— Почему он стрелял в тебя?
— Потому что я знаю… я знаю…
Спел замолчал.
— Ты ему не поможешь, — сказала Анита, — его надо поднять наверх.
Девчонка принесла воды, но Спел не стал пить.
— Я боюсь, — сказал он. — Я умру. Ты меня не бросишь здесь? Ты не бросишь… Геру?
— Мы вынесем тебя наверх, — сказал Крони. — Там есть врач и лекарства. Мы не оставим тебя.
Спел старался что-то вспомнить. Он наморщил лоб, не от боли, какая-то мысль беспокоила его, не давалась, но была очень важна.
— Мне нельзя умереть, — сказал он. — Мне нужно успеть наверх. Ты не обманешь меня снова?
— Нет, — сказал Крони.
— Скорее, скорее неси меня наверх… Он в меня стрелял, потому что я знаю о плане. Он взорвет стену на шестом ярусе. Он взорвет…
Спел опустил голову и сразу отключился, будто заснул. Лишь билась жилка на шее. И Крони понял, что Спел еще совсем мальчишка. Глупый мальчишка, который никогда не видел солнца.
— Что здесь произошло? Он ушел?
В дверях стоял Рази.
— Спел сказал мне, что Мокрица имеет какой-то план. Он должен взорвать стену на шестом ярусе. Что это значит?
— На шестом? Ты говоришь — на шестом?
— Там нет разработок? — спросил Крони у горбуна.
— Там никогда не копали.
— Спел, — пытался вернуть его к жизни Крони. — В чем план Мокрицы?
Спел старался ответить.
— Вода… — сказал он наконец, — вода.
— Я дурак! — воскликнул Крони. — Какой я дурак! Я же был трубарем. Там есть старый водозаборник. Оттуда когда-то шла вода. Спел, там озеро?
Спел был мертв.
— Что же делать? — спросил растерянно инженер Рази.
— Что делать? — повторил Крони на языке Земли, осторожно опуская голову Спела.
— Ты можешь связаться со старшим Спелом? — спросил Круминьш.
— Я знаю его номер.
— Скажи ему о взрыве. И скажи, что Мокрица побежден.
— Хорошо, — сказал Крони и вышел в переднюю комнату, к переговорной трубке. — 888, — сказал он оператору. — Мне нужен директор Спел…
Пока он ждал, инженер Рази дотронулся до его локтя.
— Я попробую подняться на шестой ярус, — сказал он.
Мокрице все время казалось, что его бегство обнаружено и по следу уже спешат преследователи. Собственные шаги отдавались в голове как чужие. Надо добраться до засады раньше, чем туда донесутся слухи о разгроме. Армия Мекиля, никогда раньше не встречавшая реального сопротивления, к войне оказалась не готовой. И он сам был не готов. Самоуверен. И думал весь день не о бунтовщиках, а о том, что скажет, когда вернется наверх и войдет в зал заседаний, о том, какие рожи скорчат директора. Если доживут до этого часа…
Мокрица остановился. Стало жарче. Хотелось пить. Он постарался представить план этого уровня. За Зеленым залом — город Предков. Там засада. Там прожектора, которые должны ослепить бегущих как стадо бунтовщиков. Но бунтовщики сюда не побегут. Сюда бежит только диктатор подземного города.
Предусмотрительный человек.
Уверенный в победе, он предусмотрел поражение. В этом величие Мокрицы. Если Джинь доберется до верхних ярусов, найдет техника, то через полчаса будет взорвана перемычка, отделяющая шестой ярус от подземного озера. Он давно уже нашел бумаги об этом озере — когда-то его хотели использовать для снабжения города водой. Масса воды обрушится вниз, на нижние уровни, на город Предков. Бунтовщики погибнут. Или как мокрые крысы поползут наверх, где Мокрица, собрав квартальных и жреческую охрану, уничтожит их. Уничтожит. Это крайний случай, самый крайний. Он погубит и теплостанцию, погибнут люди на нижних бедных ярусах. Но ведь не все! По крайней мере, половина города останется. Достаточно для Мекиля. А теперь скорей, к засаде, вывести стражу наверх, поставить у лифтовых шахт…
Из-за угла выплыло голубое сияние, и сначала Мокрица не различал его формы. Сияние замерло. И тогда Мокрица понял, что видит привидение.
Мокрица знал, каждый мальчишка знает, что привидение предвещает смерть. Но ему никогда не приходило в голову проверять эти сказки, как не проверяют существование самой смерти.
Из всех жителей города лишь крысоловы и Крони знали, что привидения голодны и выпрашивают у людей пищу. Мокрица видел, что призрак смерти загородил ему дорогу, но Мокрица еще верил в счастливую звезду и надеялся уйти от гибели. Он выстрелил в привидение и увидел, как содрогнулся пронзенный пулей голубой столб. Содрогнулся, но не упал, не рассыпался. Привидение могло испытывать боль, и это не удивило Мокрицу, потому что боли подвластно все.
Мокрица всаживал в привидение пулю за пулей, оно отступало, корчась, и пули, пронизывая его тело, отбивали осколки от каменной стены туннеля.
Пистолет щелкнул. Он был пуст.
Мекиль метнулся, обходя дрожащее привидение, и побежал дальше. Он бежал медленно, он устал, он не привык бегать и с отвращением ощущал, как колышется его живот и дрожат щеки, — никогда раньше ему не приходилось злиться на свое тело. Тело было дано богом, и оно было не хуже других, молодых и стройных. Красивые тела так же страдали от боли, как уродливые.