- Ого, - ошарашенно выдохнул он, оглядываясь. Весь потолок и три стены были в краске, как впрочем и Била
- Я же просила!
- Тебе слишком долго не было, - рассматривая звездное небо на потолке, проговорил Пан
- Хотела успеть, - выдохнула Била, откладывая палитру. – Как тебе?
- У меня нет слов. Дуже гарно, - восхищенно выдохнул Пан
- Спасибо, - улыбнулась Била. – З Днем народження! Вибач, що не встигла
- Це для мене?! – оглядываясь, воскликнул Пан
- Ти якось казав, що найбільша краса – це ліс. Ось, - пожала плечами художница
- Найбільша краса – це ти, - проговорил Пан, с восхищением рассматривая лес на трех стенах: на южной – летний, восточной – весенний, западной – осенний. Восторженно выдохнув, Пан притянул ее к себе и поцеловал
- Аккуратно, выпачкаешься, - с улыбкой проговорила Била, пытаясь оттереть краску с его щеки
- Плевать! Я люблю тебя! Спасибо, - повторно притягивая ее к себе, проговорил он
- Это лучший подарок в моей жизни, - лежа на полу и рассматривая звезды, проговорил Пан. Час назад он перетянул несколько шкур в комнату и теперь они вдвоем валялись на них и потягивали свежесваренный кофе. Хоть Пан и не признавался, но Била была права на счет этого напитка – его вкус напрямую зависел от умения его приготовить, а Била явно была в этом мастером!
- Жаль, что не успела доделать, - выдохнула художница, отставляя чашку и укладываясь у него на груди
- А меня все устраивает,- улыбнулся Пан, поглаживая ее спину
- Со шкурами стало лучше, - улыбнулась в ответ Била, – но я бы не отказалась еще от парочки подушек
- Зачем? – хмыкнул Пан, намекая на то, что она в основном всегда использует его грудь или плечо вместо подушки. Била в отместку шлепнула его по руке. – Била?
- М-м?
- Ты ведь меня любишь? – вдруг спросил он. Художница выдохнула. Она боялась этого его вопроса. Боялась не потому, что не знала ответа, а потому что не хотела делать ему больно, но раз он сам спросил… Привстав на локте, Била заглянула ему в глаза
- Я люблю тебя сколько себя помню…
Пан довольно улыбнулся
- Но что мне это принесло? – укладываясь обратно, у потолка спросила Била, - В начале ты меня просто не замечал. Потом поцеловал вот под этими звездами и… исчез. А ведь у меня никого кроме тебя не было. На меня охотились, я была одна во всем мире, - художница не хотела жаловаться, просто слова лились из нее потоком, она уже не могла остановиться. – Я искала тебя как ненормальная! Ты не представляешь, как я была счастлива тогда! А потом ты узнал о кинжале…
- Білявко…- выдохнул Пан, но Била жестом остановила его и села
- И опять исчез, но теперь я дала слово тебя не искать. Я так надеялась, что хотя бы ради кинжала ты останешься! – покачала головой художница. Пан ошарашенно молчал. Когда-то он сам просил ее высказать все, что она о нем думает, но…- И вот сейчас ты здесь, я счастливее, чем когда-либо, но…
- Раньше я не говорил, что люблю
- А ты раньше и не любил, - грустно пожала плечами Била. Она отчаянно нуждалась в надежности, в уверенности, что он и дальше будет рядом. Как бы она ни была сейчас счастлива, а въедливый червячок сомнения все гложет ее, все науськивает, что и в этот раз он бросит ее и сбежит!
- Не уверен, - грустно улыбнулся Пан. Помолчав, он спросил, - Скажи, а сейчас ты мне веришь?
- Я всегда тебе верю, - пожала плечами художница
- А доверяешь?
- Сейчас я и себе не доверяю, - ушла от ответа Била, чтобы правдой не ранить его еще больше, но Пан и так все понял. Вздохнув, он сел на колени и обнял ее за плечи, заглянул в печальные сапфировые глаза и произнес
- Я буду с тобой, пока ты сама меня не прогонишь, клянусь памятью своих родителей
Била опустила голову, ошарашенная его клятвой. Память о родителях – самое ценное, что у него было. Прикусив губу, художница решилась. Она посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, сказала
- Я – Світоліна, я кохаю тебе і клянуся бути вірною. Я твоя до кінця
Пан замер, боясь пошевелиться и развеять это… Била, его Била… Нет, Свитолина! Свитолина… Только что она произнесла брачную клятву и назвала свое истинное имя! Ему!
Пан благоговейно взял ее руки и осторожно поцеловал
- Дівчинко моя, сонечко, - целуя ее руки, приговаривал он, - ти моє світло, серденько… Кохана, я… Я не знаю свого імені…
Била осторожно высвободила руку и, ласково проведя пальцами по шее, вытащила у него из-за ворота рубахи медальон
- Я ведь искала тебя, - глухо проговорила она, перекладывая медальон в его руку. – Это не просто украшение, в нем зашифрована история твоего рода, фамильное древо, и чтобы увидеть его, тебе нужно лишь сильнее сжать его в кулаке