Воин подал царю кости и чашку. Кир тряхнул ее один раз и своим броском — всего одной лишней «тройкой» — забрал мою жизнь.
— Твоя Судьба, эллин,— усмехнулся он.
— Твоя воля, царь,— ответил я, еще до его броска закончив прощание с жизнью.
Между тем в ущелье светлело и туман поднимался между мрачных стен все выше.
Кир посмотрел вверх, а потом, опустив взгляд, тихо спросил меня:
— Ты видел их тогда?
— Кого? — не понял я.
Кир прищурился и произнес еще тише:
— Женщин.
— Хвала богам, не удалось,— ответил я с облегчением. Было очень темно. Но могу поклясться, что ни на одну не наступил.
Кир отстранился. На его лице появилась хитрая улыбка.
— Если бы ты их увидел, тогда бы моя воля стала бы твоей Судьбой, это уж верно,— язвительно проговорил он.— И я бы сам не смог бы никуда отвернуться от своей воли. Вот и хорошо, что удалось избежать этой вашей заразы — Судьбы. А теперь,— тут улыбка исчезла,— слушай меня внимательно, чужеземец. Мне нужен на службу один эллин. Ловкий, пронырливый, любопытный и неглупый. Умеющий говорить правду. Такой, как ты. Нет ли у тебя такого на примете?
— Найдется,— ответил я так, будто сами боги вложили мне слово в ycтa, ибо, только произнеся это слово, догадался, что спасен, и уж гораздо позже сумел испытать полновесную радость.
— Далеко? — испытывал меня Кир.
Помню, едва удержал себя, чтобы не вскочить на ноги и не подпрыгнуть если не до небес, то до самых горных вершин.
— Стоит тебе, царь, только позвать его, как он в тот же миг окажется перед тобой. Он мой тезка. Такой же Кратон, как и я.
— Беру на службу этого Кратона,— решил Кир.— И обещаю хорошо заплатить ему, если он не улизнет так же быстро, как и появится на мой зов.
Жизнь вновь разгоралась во мне: чувствовал, как весь начинаю пылать.
— Готов дать царю клятву стать ему верным слугой до конца жизни! — И я был уверен, что изрекаю истинную правду, глядя прямо в светлые, проницательные глаза повелителя персов.
— Клятвы не нужно.— Небрежным жестом Кир как будто смахнул мою клятву с того места, где остались кости,— Довольно жертвы. Принеси жертву на этом камне. Очисти кровью это священное место от вашей колдовской Судьбы.
Тут же привели овцу, и я принес очистительную жертву.
Так спас меня царь Кир. Так началась моя вторая жизнь.
Там же, в ущелье, под пологом тумана началась моя новая служба.
Войска царя Астиага уже восьмой день двигались на юг, в сторону Пасаргад, и никто не знал ясной цели этого похода. Во главе армии стоял тот самый Гарпаг.
Кир повелел мне проникнуть к Гарпагу и выяснить его намерения. Я пообещал Киру, что в случае, если мидяне меня поймают, признаюсь им вавилонским лазутчиком и выдержу все пытки, а про себя думал, что более надежного и ловкого лазутчика, чем Кратон, персидскому царю не найти во всей Азии. И к тому же мне не меньше, чем самому Киру, хотелось порасспросить Гарпага о тайнах и замыслах, как его собственных, так и его мидийского повелителя.
На этом завершаю первую историю и начинаю вторую историю о том,
КАК ЦАРЬ КИР СПАС ЦАРЯ МИДИИ АСТИАГА
ОТ УНИЖЕНИЯ И СМЕРТИ,
А ЕГО СТРАНУ — ОТ ГУБИТЕЛЬНЫХ
МЕЖДОУСОБИЦ
Царь Кир повелел мне отправляться в путь прямо из ущелья, расположенного в двадцати стадиях от Пасаргад. Мне дали одежду, пропитание на несколько дней пути и доброго коня.
— Тебе нужен верный проводник, знающий горы и кратчайшую дорогу. Выбирай любого.
И царь обвел рукой своих всадников, стоявших в ущелье с двух сторон от нас.
Казалось, и выбирать не надо — ткни пальцем наугад. Все крепки, статны, могучи. Каждый — с виду Аякс. Haступит день, когда таких отборных телохранителей станет у царя ровно десять тысяч. Теперь их именуют «бессмертными», поскольку в случае гибели любого из них на его место в строю до истечения дня должен встать новый воин. Ныне «бессмертные» ходят в золотых одеяниях, в ту пору, когда их насчитывалось всего три десятка, одевались они в темные грубые шкуры, вывернутые мехом внутрь.
Итак, все были хороши, но чересчур мрачны. Поэтому я попытался сделать верный выбор, полагаясь на чутье.
Я осмотрел один фланг, потом — другой и подумал, что рассержу царя своей разборчивостью. Все воины поглядывали на меня безо всякой приязни.
Но вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд, пристально меня изучавший, и с изумлением заметил маленького всадника, словно таившегося поодаль, за могучей конницей. Он следил за мной, как следят за врагом из леса.