– И конечно же, в первую очередь научу тебя читать. Ты дала мне крахмал, тупая ты деревенщина, – повысила голос госпожа. – Ты же пекла хлеб, могла хотя бы по внешнему виду определить. Учись, Кира Ленн, пока у тебя есть такая возможность. Никто не будет воспринимать тебя всерьёз, если ты выглядишь как отребье, ведёшь себя как деревенщина, а мозгов у тебя как у вшивого скотника.
Селенна поднялась из-за стола, и подошла к Кире сзади, положив руки на плечи.
– Ну, ничего. Я научу тебя. Ты станешь истинной госпожой. Я позабочусь об этом. Приятного аппетита, Кира Ленн.
Она оставила ученицу одну в тёмном зале. Вновь тишина. Кира следила на свечой, что освещала стол. Огонь медленно догорал, напоминая ей о Космее.
– «Слишком спокойный огонь. Ни искр, ни дикого пламени, ни тошнотворного запаха. Нет, это не Космея», – думала Кира.
Она спокойно доела свой ужин. Аккуратно приложила свои волосы. Вытерла руки и губы салфеткой. Взглянула на своё отражение на дне тарелки. Красива и строга. Взгляд пылал. Безупречно и пугающе. Именно такое отражение Кира хотела видеть всегда – безупречное отражение.
***
Кира видела лицо Космеи. Целовала её шею. Чуяла её возбуждающий запах. Угли догорали в камине. Становилось холодно, поэтому пекарша ещё сильнее скрутилась в одеяло. Солнце уже просачивалось сквозь штору, но из-за мороза вставать совершенно не хотелось. Она попыталась вновь уснуть, чтобы продолжить видеть незабытую подругу, но всё тщетно. В голову лезли уже совершенно иные мысли.
– «Славный… славный сон», – подумала она. – «Жаль, что он закончился».
Кира поднялась с кровати. Первым же делом она подошла к камину и взяла ведро с тёплой водой. Она тщательно вымыла лицо, руки и ноги. Причесалась. Уложила свои волосы назад, немного покрасовавшись голой перед зеркалом. Нанесла на щёки лёгкие румяна и тёмную туш на глаза. Влезла в белоснежное платье и затянула пояс, снова взглянув на своё отражение.
– Безупречно, – произнесла она.
Кира покинула свою комнату и направилась прямиком на кухню. Хорст готовил завтрак и, увидав девушку, довольно улыбнулся.
– Доброе утро, госпожа Ленн. Как вам спалось?
– Славно, Хорст. Очередной прекрасный день.
– Сегодня, Госпожа Ленн, действительно прекрасный день. Выгляните на улицу. Выпал снег.
– Неужели? Зима близко.
– Я бы сказал, очень близко, госпожа Ленн. Придётся топить больше печей. Морозы, чую я, будут те ещё.
– Представляю.
Кира смотрела в окно. Белый снег покрыл всё вокруг.
– Как думаешь, Хорст, госпожа скоро отправит меня выполнить её поручение?
– Думаю, что скоро, госпожа Ленн. Вы здесь уже четыре месяца и многому научились. Лично я считаю, что вы истинная госпожа.
– Вари кашу, Хорст. И подай её вовремя.
– Конечно, госпожа Ленн.
Кира покинула кухню и заметила Селенну, стоящую у окна.
– Иней на окне, – заметила она. – Знаешь, что это значит?
– Что на улице мороз?
– Именно… мороз, мать его. Зима – жестокое время. Люди гибнут как мухи, и чтобы выжить готовы на многое: убивать, грабить, переступать через свои принципы и идеи. На всё ради жизни. Пойдём, разведаем обстановку.
– Значит завтрак отменяется?
– Пожрать ещё успеешь. Одевайся тепло. Хорст!
– Да, госпожа Роммель? – выскочил из кухни слуга.
– Подготовь нам коней.
– Слушаюсь, госпожа Роммель.
Он тут же поспешил в конюшни, накинув на себя шерстяной плед. Кира вернулась в свою комнату и залезла в шкаф. Белое длинное пальто с меховыми рукавами и высоким воротником сразу же ей приглянулись. Ленн надела пальто, такие же белые перчатки и сапоги, и поторопилась во двор. Хорст уже вывел белогривых лошадей, что в снежном окружении блистали особо привлекательно. Кира уверенно седлала коня. Селенна вышла из дома, натягивая белые перчатки.
– Чтобы к нашему приходу, завтрак был на столе, – приказала она.
– Слушаюсь, госпожа Роммель. Удачной вылазки.
Кони погарцевали через широкие ворота в город. Селенна ехала впереди. Кира не отставала, заодно оглядывалась по сторонам. Людей вокруг было заметно меньше, нежели летом. Нищие, укутанные в несколько порванных одеял, сидели прямо на холодной земле и просили милостыню. Торговцы позакрывали свои палатки, переместившись внутрь собственных домов, поэтому улицы заполонили бедняки, попрошайки и воры, бегающие глазами в поисках жертв. Госпожи приближались к главному дворцу Л'э Сакрэ, к тому самому, в котором жила королевская семья. В любое время года, днём и ночью, ворота во дворец отворялись лишь в редких случаях. Дворец был окружён высоченным забором, что с его верхушки, казалось, можно разглядеть всю столицу. Стражники, гретанские рыцари, солдаты и божественный орден охраняли это место ценой своих жизней, свято веря, что король и его семья благословлены на правление самим Богом. Селенна медленно проходила вдоль стального, покрытого морозным инеем, забора.