– Если бы ты вновь сунулась туда, они поймали тебя! Сперва они бы тебя пытали, а потом сожгли на площади, как каждую неугодную им женщину в этом грязном мире. Подумай, Кира, подумай хоть раз. Я спасла тебя. Пожертвовала пешкой, чтобы твоё имя могло и дальше вселять страх в сердца людей!
– Это… это была ты. Это ты сдала Космею. Ты шла за нами. Видела, как она упала в пропасть, и вернула её в столицу ради собственной выгоды.
– Какая ты проницательная, Кира. Можешь же, когда захочешь. Правда, могла бы и раньше догадаться.
– Заткнись, сука! Я иду за Космеей, и если я не успею спасти её, если мне хватит времени, то обещаю, я вернусь сюда.
– Ты что, думаешь убить меня? Ха-ха! Ты и впрямь высокомерная идиотка!
– Ты стара. Когда ты убивала в последний раз? Я знаю, почему ты послала меня убить невесту. Потому, что сама нихуя уже не можешь.
Селенна пылала гневом. Её скулы дрожали. Кира глубоко дышала, подёргивая пальцами. Секундная пауза переросла в гнетущую тишину. Кира выхватила свой меч и нанесла удар. Селенна ловко увернулась и ударила по рукам ученицы с такой силой, что меч вылетел из её руки и вонзился в стену, крепко засев внутри. Пекарша задрожала от сильной боли. Мастерша сделала несколько стремительных шагов вперёд и ударила кулаком в лицо. Кира попятилась и атаковала в ответ, но госпожа отразила, и ударила под дых. Ленн, как могла игнорировала пульсирующую боль, и сумела перехватить инициативу и схватила Селенну за кисти рук. Она ударила лбом. Кровь брызнула из носа мастерши, но отступить никак не удавалось. Руки были крепко сжаты, словно наручниками. Госпожа попыталась атаковать ногами, но и тут Кира отразила нападение и ударила ногой в ответ, резко отпустив Селенну. Та попятилась от удара назад и упёрлась к стенке. Пекарша, не сбавляя темп, накинулась на мастершу и прижала её шею локтем. Селенна начала задыхаться. Кира высвобождала свой гнев и ярость, не давая госпоже даже дёрнуться. Лицо заливалось синевой.
– Иронично, – прошептала Ленн. – Тебя называют «смертью», но умираешь ты, как и все.
Селенна стиснула зубы, словно желая вырвать лицо ученицы зубами. Выпустила злобу и ненависть в последний раз. Глаза закатились за веки. Дыхание прервалось. Кира отпустила её, и тело госпожи Роммель рухнуло на пол. Пекарша отдышалась, сжав кулаки, дабы поскорее успокоиться. Позади неё послышались шаги. Она обернулась. На лестнице стоял слуга и безучастно смотрел на тело своей убитой хозяйки.
– Что будешь делать, Хорст? – спросила Кира.
– Некогда госпожа Роммель была такой же, как и вы, госпожа Ленн. Счастливой, беззаботной и радостной. Сколько я себя помню, она всегда улыбалась… до тех пор, пока враги не уничтожили её дом. Она стала жестокой, мстительной и жадной до крови. Госпожа очень изменилась. Но я всё время думал… ведь я не изменился, хотя меня тоже лишили дома, враги убили и моих родных, и я также, как и она потерял всё. Но я остался прежним. Так может госпожа Роммель и не была той доброй девушкой, и ей нужен был лишь повод, чтобы показать свою истинную сущность. Я смотрю на вас и думаю о том же самом. Какая же вы на самом деле? Хотите услышать ответ на свой вопрос? Я буду жить, госпожа Ленн. Чего и вам желаю.
Пекарша кивнула и вышла за порог. Она прошла через золотые ворота, покинула улицу, направилась к центральной площади, и с каждым шагом ускоряла темп. Кира неслась со всех ног, наплевав на всё вокруг. Её пожирали страх и душевная боль; безысходность и неверие в собственные силы. У площади собралось много людей. На постаменте дрова и солома, крепко связанные между собой, а над ними Космея, которая безучастно глядела в пустоту. На её лице отражалась печаль и горечь. Кира не могла сдержать слёз. Ей не доводилось ранее видеть Космею такой. Ленн аккуратно протиснулась между людьми, подобравшись ближе к постаменту. Космею окружали шесть воинов ордена и столько же рыцарей, а по правую руку стоял священник в длинной балахоне. Он поднял руки и обратился к собравшимся людям:
– Перед ликом господа мы придаём огню Космею Плятер из Эверлена!
Космея осмотрела, ненавидящую её, толпу и вдруг заметила знакомую фигуру. Зелёные чарующие глаза горели среди серой массы. На её лице начала расплываться улыбка. Такая искренняя. Такая любящая. Поджигательница воодушевилась и подняла глаза так высоко, как только позволяло ей, стянутое верёвками, тело.
– Я смерть! – воскликнула она. – Я смерть и приду за каждым из вас!
Толпа испуганно смотрела на неё, боясь произнести и слово. В её глазах пылала неудержимая ненависть. Своей самоуверенной, безумно пугающей улыбкой она вселял ужас в окружающих.