Он быстро ощупал меня.
- Ты ничего себе не сломала, кроха?
- Да какая теперь разница... Нет, вроде... Ты прости меня, никудышный из меня проводник...
Я всё ещё ждала катастрофы.
Он погладил меня по щекам дрожащими пальцами, потом крепко прижал к себе.
- Ты самый лучший проводник, девочка, - уверенно и спокойно сказал он. -Успокойся, кроха, всё хорошо. Ты справилась. Со мной справилась, с собой, с каналом... Всё в порядке, мы же едем. Не чувствуешь? Мы едем по рельсам. Мы скоро будем на месте, всё хорошо. Ты - замечательный проводник. Это я - невменяемый идиот.
Действительно, я услышала прямо под нами, под днищем вагонетки, мерный стук колёс на стыках рельсов. Лобовое столкновение с гранью, к счастью, не остановило полёт. Нас всё-таки вынесло на поверхность, и уж каким чудом вагон приземлился вдоль рельсов, а не поперёк, оставалось только гадать. Мы и правда ехали, очень быстро, но, как и полагалось, постепенно теряя скорость.
- Я никогда больше тебя не повезу, Шокер. Никогда больше... - меня била сильная дрожь, даже Шокеру не под силу было с ней справиться. Я сидела, вцепившись одной рукой в его рукав, а другой в полу его куртки. Он растерянно поглаживал меня по спине.
- Что же я наделал... - в отчаянии проговорил он. - Ты же моё чудо, девочка. Успокойся, всё в порядке.
- Я чуть не убила тебя, - сказала я, отстранившись. - Боялась, как бы не завязнуть. Вместо этого разогналась... Дура... За десять лет не научиться! До такой степени себя не знать!..
Я в отчаянии вырвалась из его рук, закрыла лицо руками. Как же было стыдно! Поцеловал красивый парень - и всё пошло вразнос. Да куда это годится?!
Он не стал снова меня обнимать, просто придвинулся вплотную и осторожно взял за руку. Я выдернула её и замахнулась на него локтем.
- Куда идём мы с Пятачком? Большой-большой секрет...
Я с рёвом обхватила его согнутые колени и ткнулась в них лбом. Он тихо напевал мне песенку, перебирая мои спутанные волосы. Слёзы кончились очень быстро, видимо, с ними вышел последний страх.
- Хороши, да? - шмыгнула я носом. - Оба молодцы.
- Теперь будем знать, - виновато ответил он.
- Что знать? Что нельзя совмещать работу с сексом? Я это и раньше знала, я командора Йана с собой на задания не брала. А вот тебя Лали разбаловала, подавая тебе к завтраку.
Он усмехнулся и покачал головой:
- Грубовато, но справедливо.
- Теперь слушай меня, Шокер! Это мне хороший урок. А ты запомни: я никогда не капризничаю и не кокетничаю. Если я сказала "нет", то это не "да" и не "может быть", это - "нет", потому что у меня на это есть причина. И не дай Бог тебе после этого "нет" меня хоть пальцем тронуть.
- Договорились, - кивнул он.
Вагонетка стала ощутимо притормаживать, теряла скорость на специально устроенном подъёме, потом снова выскочила на горизонтальный участок пути, и впереди замаячил тусклый свет в конце тоннеля.
- Приехали, Шокер.
Вагонетка остановилась, не доехав до конца тоннеля несколько десятков метров.
- Могло быть и хуже, - вздохнула я. - Нам просто повезло. Ладно, пойдём пешком.
Мы с трудом разблокировали погнутую дверь вагончика. Электроника электроникой, а вот с механическими повреждениями справиться смог только Шокер ударом ноги. Потом он спрыгнул вниз и снял меня.
- Местная команда не будет рада, что им ещё вагон разбитый из тоннеля вынимать, - сказал Шокер. - У меня на базе ребята сильно нервничают в таких случаях.
- Незаметно, чтобы здесь кто-то нервничал. У них на пульте должно быть видно, что вагон застрял на подходе, - возразила я. - А ни одна собака даже голову в тоннель не сунула, хоть бы поинтересовались для приличия, живы мы или нет.
Мы пошли по рельсам вперёд на тусклый свет впереди. Наконец на фоне светового пятна замаячил силуэт.
- Кирюша!
- Мы здесь, Марат!
- Что случилось? - обеспокоенно уточнил Марек, вытащив меня на платформу.
Шокер выбрался сам.
- Вагон повреждён. Ходовая в порядке, но корпус сильно помят. Извини, Марек, я маху дала, не справилась...
- Ты просто устала очень... - возразил Марат.
- Да, и канал грязнущий! - подхватил Шокер.
- Заткнитесь оба! Когда я виновата, я это признаю! - я растолкала их в разные стороны, прошла к стене и села на ящик с инструментом.
- Что это с ней? - встревожился Марек.
- Что, что... Да загнал ты её совсем за эти дни, - проворчал Шокер. - А я добавил, отвлёк, вот об грань и стукнулись... Вагон-то есть у тебя запасной?
- У меня всё есть, - буркнул Марек. - Кроме времени и людей.
- Марек, ты когда сможешь меня назад отправить? - окликнула я его.
- Сейчас вагон вытащим, целый подгоним, и можешь ехать. И домой, отдыхать... Я сейчас пойду распоряжусь, подождите меня.
Марек исчез за какой-то боковой дверью.
Шокер подошёл и сел рядом со мной на ящик.
Через минуту из туннеля раздались характерные звуки перевода стрелки. Похоже, что с какого-то бокового пути подошла маневровая вагонетка и утащила наш вагон в смежное помещение депо.
- Кроха, ты не сердись на меня, пожалуйста. Иногда такие глупости делаю, просто диву даюсь.
- Я не сержусь, Шокер. Не умею я сердиться. Было - прошло. Да и глупости тебе сейчас простительны, это от счастья.
Он усмехнулся:
- Глупости они всегда глупости, и должны быть наказуемы.
Немного помолчав, он вдруг попросил:
- Кира, ты больше не бегай от меня, пожалуйста. Это неправда, что так легче. Не получается легче.
- Андрей, я не бегаю. Я просто отошла в сторону, чтобы вокруг тебя всё было спокойно. У тебя есть Лали...
- Да нет у меня её! - перебил меня Шокер, - Я скажу тебе, как оно есть. Я не люблю Лали. Ты была права, это обычная история: аристократ, крепкий стол и красивая девочка. Так бывает сплошь и рядом, и я ничем не лучше прочих. Надеюсь, что я не конченный негодяй, и я за многое благодарен Лали, но я её никогда не любил. Она это прекрасно знает и простить это мне не может. А я ничего с собой сделать не могу.
- Ну, раз никто из вас ничего сделать не может, значит, всё останется, как есть. Я ведь тоже ничем вам обоим помочь не смогу.
- А я тебе скажу, как будет, - продолжил Шокер. - Я не отпущу от себя сына. Наверное, я обрасту ползунками и подгузниками, и это будет здорово мне мешать, но ребёнок останется со мной. Ему нужна мать, значит, она будет с ним. Я стану заботиться о ней так хорошо, как только смогу. Но я не собираюсь делать вид, что у нас с ней семья.
- Шокер, какая мне-то разница, как это у тебя будет называться? Семья, не семья... "Что есть... что будет". Ещё бы сказал, чем сердце успокоится. Гадальщик!..
- Ты где тут ночевала в эти дни? - спросил он вдруг с любопытством.
- А там в каморке, - я мотнула головой. - Вон дверь в проходе.
- Может, пойдёшь, отдохнёшь?
- Там окон нет. У меня клаустрофобия. Я и не спала там совсем, лежала и боялась.
Шокер грустно улыбнулся:
- Я с тобой пойду. Убаюкаю и страшно не будет.
- На чёрта ты мне там нужен?.. - фыркнула я и поймала его обнимающий взгляд.
- Я просто хочу быть с тобой. Пойдём, - тихо проговорил он. - Пожалуйста.
- Нет, Андрей. Не пойдём.
- Почему?
- Мне уже есть, что вспомнить.
Он снова повернулся ко мне, посмотрел с укором:
- А мне? Мне-то что делать?
- Что хочешь.
- Я не хочу вспоминать, я жить хочу!
- Живи! Я тебе что, мешаю? Ты приехал с Нарратором посовещаться. Вот и совещайся. А потом живи, сколько влезет! У тебя и без меня всё замечательно. Я же сказала тебе: будет плохо - зови. Тебе что, плохо?
Шокер тяжело вздохнул, угрюмо глядя под ноги.
- Понял я всё, - сказал он холодно. - Плевать тебе на меня. Тебе только твои детские фантазии интересны. А таким, какой я на самом деле, я тебе действительно не нужен.
- Это неправда.
- Правда. Я грубый, упрямый, нудный, и долг свой понимаю не так, как тебя устроило бы. И с женщиной хочу быть, потому что хочу её, а не для того, чтобы потом вспоминать. Ты же нарисовала себе картинку и так и сидишь перед ней, вся в соплях. А я туда не вписываюсь, в твою картинку...