Первый день работы. Нас было около ста человек. Сто человек с погонами от рядового до штаб-сержанта Уильямса, единственный имевший такое высокое звание. В тот день всем дали возможность показать свою полезность как военных-инструкторов, а не только "псами войны", по праву носившими прозвище после военной компании во Вьетнаме. Тогда нам дали шанс уйти и нести службу в другом месте работы, иначе был только один выход остаться в армии - пройти тренировочный курс до конца.
Тогда ни один из них не вышел из строя. И Смит не знал, правильно это было или нет. Правильно ли было ставить такие условия?
Два месяца. Столько времени инструктора поставили перед вчерашними ветеранами, чтобы доказать им собственную компетентность. Собственную решимость.
Решимость - это чуть ли не единственное, что помогало Смиту в то время не сдаться, не опустить руки. Решимость идти сквозь сверхнагрузки, практическое отсутствие сна и скудное питание. Боль и моральное унижение - постоянные спутники тех дней.
В свое время, в небольшой отдаленности от казармы, висел на выкопанном в земле стальном пруте позолоченный колокольчик. Инструктора называли его "дядей Сантой". "Позвони дяде Санте и твое желание сбудется", - дружелюбно сообщил нам на второй день тренировок единственный офицер среди инструкторов. Первый лейтенант Милдред Гилларс, а для нас он имел другое имя: "Радиорейх".
Радиорейх любил говорить. Много говорить. Но если разговоры сержантов вызывали ярость и гнев, то слова Гилдарса - ненависть и страх. Большинство дошедших до звонка дяде Санты было заслугой "Радиорейха". Он любил рассказывать, с чувством, расстановкой и практическими примерами, про неверность девушек у военнослужащих, о испытываемой ненависти к ветеранам вьетнамской войны. Он уничтожал сладкими, сочувствующими речами веру в родных и близких и то чувство патриотизма, привитое дома и в школе.
За два месяца звонков к "дяде Санте" было ровно семьдесят пять. Семьдесят пять отличных ребят ушли разбитыми морально и с "черной меткой" в личном деле. Когда оставшихся двадцати пяти курсантов поздравили с окончанием курса, то Смит рыдал, запершись в туалетной кабинке. Слезы лились ручьем, как бы пытаясь очистить себя от той гнили, которое поселилось и жило все то время.
"Тогда многое изменилось".
И вот, спустя множества лет работы на должности инструктора, Смит снова вспомнил время собственной подготовки. И благодарить за это нужно нового подопечного - Хирано Коту. Мальчуган, выросший у матерого вояки фактически на его глазах, когда он приезжал с семьей или сам к нему на лето, пришел к нему с просьбой. Интересной просьбой. Просьбой, которое дало толчок к тому, что он решил взять несколько приемов, которые применяли к нему, но не применяемое им. И время близиться все ближе.
- О, как вспомнишь о парне, так он и появляется на горизонте, - коротко усмехнувшись, прокомментировал Смит приближающуюся фигуру парня.
Парень выглядел отвратно. Шатающаяся походка, потухший взгляд и впавшие щеки - явное доказательство того, что прошедшие тренировки довели его до грани.
"Хотя до сих пор остался таким же плюшевым мишкой."
Смит зарекся понимать тот факт, что у нормальных людей жировая масса уже должна была уйти даже не в ноль, а в минус. Но у семейства Хирано всегда все происходит не как у нормальных людей.
- Нужно немного сбросить нагрузки иначе паренек сломается, - вывел итог собственных размышлений Смит. - Да и есть у меня средство для сброса напряжения.
Кота подошел на расстоянии двух шагов и автоматически встал в стойку и кратко, твердым голосом отрапортовал:
- Сэр, Хирано Кота на проведение тренировок прибыл, - взгляд юноши смотрел прямо в глаза Смита.
- Рад слышать, боец, - улыбнувшись твердости парня, ответил мастер-сержант. - Сегодня мы изменим программу тренировок и доведем до приемлемого уровня игнорируемые до этого навыки.
- И о каких вы говорите навыках, сэр? - видимо напрягшись, дрогнувшим голосом поинтересовался подробностями Кота.
- Те навыки, которым обязан владеть каждый мужчина. А каждый мужчина должен уметь правильно стрелять. За мной, боец.
Фигура сержанта, не ожидая ответа, двинулся в сторону стрельбища, а фигура подопечного последовала следом, не потратив и секунды.
Стрелковый полигон. Неделю спустя. Хирано Кота.
Выстрел. Одинокий патрон, вылетающий из ствола автоматической винтовки, с хрустом вгрызается в мишень. Небольшой полет щепок в стороны и смотрящий в бинокль мастер-сержанту открывается слегка рваное отверстие от попадания.
Выстрел. Выстрел. Выстрел. Из методично ходящего взад-вперед затвора вылетали слегка дымящиеся линзы, разлетающиеся в стороны от позиции стрелка.
Приклад винтовки плотно прилегал к плечу стрелка, а его рука крепко держала цевье, что вызвало одобрение у инструктора, мельком оторвавшись от наблюдения за поражаемой мишенью.
Хирано Кота твердо смотрел через прицельную мушку и с равнодушным видом вгонял в цель один патрон за другим. Несмотря на то, что некие огрехи, присущие новичкам, оставались в занятой им позе для стрельбы, общая картина создавала благоприятное ощущение.
- Серией, - коротко дал команду мастер-сержант.
Кота переключил режим огня на автоматический. Короткие серии выстрелов возобновили попадание по цели.
Короткие очереди автомата разрезали воздух как музыкальный инструмент, играющий в такт собственной убийственной мелодии. Но всякой музыке приходит конец, как пришел конец патронам во вставленном магазине. Мелодия подошла к концу.
- Проверка!
Услышав команду, неподвижно лежащий на позиции стрелок переключился на выполнение команды.
Движение раз и отсоединенный магазин оказывается в хватке левой руки, которая не перестает сжимать цевье.
Движение два и Кота переворачивается на спину, устремляя дуло оружия в небо.
Движение три и свободная рука передергивает затвор и нажимает на спусковой крючок. Где-то в механизме был слышен щелчок ударно-спускового механизма.
- К позиции.
Три секунды и Кота оказывается у инструктора, глядя на него выжидательным взглядом. Твердость во взгляде и некая безэмоциональность во внешнем виде подопечного находила отклик у матерого вояки, вызывая одобрение увиденного.
- Неплохо, - скупо похвалил результаты стрельбы Смит. - Завтра продолжаем в прежнем темпе, а сейчас отдыхай.
- Есть, сэр, - лаконично ответив, Кота коротко развернулся и оставив винтовку на специально оборудованной стойке, устремился к месту отдыха под ярким освещением ночных прожекторов.
Провожая взглядом медленно исчезающую фигуру во тьме, мастер-сержант Смит взглянул на наручные часы.
Два часа ночи.
'Что же, еще есть пять часов, чтобы отдохнуть.'
Все шло согласно задуманному.
День 37
Солнце ненамного приподнялось над зенитом, вступая в кругооборот нового дня. Пока ночная прохлада полностью не выветрилась из облюбованных за ночь мест, большинство людей спешили попасть на рабочее время, пока летняя жара не вступила в свою законную силу.