Вышел путник из юрты, а когда прошел немного, оглянулся. Но на том месте, где стояла юрта, ее уже не было…
Бурана
К югу от города Токмак высится старинная башня (по-киргизски — Бурана). Она облицована терракотовыми плитками, на которых можно различить причудливый орнамент и надписи. Говорят, что башня стоит почти тысячу лет. За это время забылась ее история, но в народе популярна поэтическая легенда. Вот она.
могущественного хана росла красавица-дочь. Больше всего на свете любил он ее.
Хан был стар и боялся, что умрет раньше, чем увидит дочь счастливой. Однажды позвал он к себе мудрецов и потребовал, чтобы они предсказали будущее дочери.
Мудрецы говорили долго, и получалось, что не будет в мире человека счастливее ханской дочери. Но вот вышел самый старый из мудрецов и сказал:
— О, повелитель, вели меня казнить, но прежде выслушай до конца горькую правду. Печальна судьба твоей дочери. Она умрет от укуса каракурта, едва достигнув совершеннолетия.
Грозно посмотрел на него хан, но тот стоял на своем.
— Будь проклято твое пророчество! — сказал хан и приказал построить высокую башню, такую высокую, чтобы упиралась в небо. Под ней вырыли глубокий подвал и посадили туда мудреца.
На самой вершине башни в маленькой светлой комнате стала жить ханская дочь. По крутой лестнице приносили ей слуги пищу, но перед этим трижды проверяли: не притаился ли в складках одежды или среди вкусных яств ядовитый каракурт.
Шло время. Ханской дочери исполнилось шестнадцать лет. Она расцвела, как цветок, и была свежа, как утренняя роса.
«Нет, не сбудется пророчество», — подумал хан и пошел к дочери поздравить ее. Он принес большой поднос со спелым янтарным виноградом и положил его у ног дочери.
Потянулась она к винограду, взяла в руки самую тяжелую кисть и в ту же минуту громко вскрикнула — это ужалил ее притаившийся в виноградной кисти каракурт.
Старый хан не мог перенести смерти любимой дочери. Он умер в тот же год. С тех пор одиноко стоит Бурана. Только случайные путники любуются ее гордым видом и мастерством рук человеческих, создавших эту башню.
Джеты-Огуз — долина Семи быков
Много дорог прошел по родной земле старейший русский писатель Иван Сергеевич Соколов-Микитов. Побывал он и на киргизской земле. Здесь услышал легенду о семи красных скалах, похожих на окаменевших быков и возвышающихся над долиной Джеты-Огуз. Услышал легенду и записал ее.
незапамятные времена в горном краю жили два знатных и могущественных хана, властители многочисленных и богатых родов.
Однажды жадный и злой хан похитил у своего соседа красавицу-жену. После этого два рода стали спорить и воевать между собой.
Башковитые люди посоветовали злому хану:
— Твой враг требует, чтобы ты вернул ему жену, — сказали советчики. — Можешь выполнить его желание. Убей женщину, а ее труп передай тому, кто добивается ее возвращения. Что может ответить твой враг: его требование ты исполнил. Сердце твое будет спокойно, ибо он не сможет владеть женщиной, которую ты ему возвратишь…
Совет башковитых людей понравился жадному хану. Чтобы выполнить злой замысел, он устроил в горах большой поминальный той — пир.
Множество людей съехались в гости. Семь красных быков были убиты, чтобы приготовить поминальное кушанье для пировавших.
Когда был повален и убит последний, седьмой бык, злой хан сам вонзил нож в сердце возлюбленной. Горячая кровь брызнула из раны и окропила горы, — до сего времени видна эта кровь на утесах.
Вместе с алою кровью из раны хлынула кипящая вода, горячий поток затопил долину. В кипящей воде погибли пирующие гости и весь многочисленный род хана-убийцы.
Волны потока далеко отнесли приготовленные для поминального пира туши красных быков. Посмотри и посчитай хорошенько эти туши: семь красных быков — семь красных утесов.
Поэтому до сего времени называется эта долина Джеты-Огуз, что по-киргизски значит — долина Семи быков…
Санташ
К северо-востоку от озера Иссык-Куль лежит перевал Санташ. Внимание путешественников обычно привлекают два холма: один побольше, другой поменьше. Оба они довольно странной формы: будто какой-то богатырь набросал две кучи камней.
Вот что рассказывают в народе об этих холмах.