Она вот такая большая — пребольшая (в этот момент он разводил руки максимально, как он мог).
Каждое лето было особенным.
Было жарко и душно. Лето время, когда из города приезжали в село все наши родственники. Сколько у нас их, ты не поверишь. Я тогда считал, было около ста человек. Сейчас считаю: уже двести.
Наш дядя Жасур, брат моей мамы, царство ей небесное, всегда появлялся из ниоткуда.
Давай расскажу.
Было лето, мне — семь лет. Это была пятница, на выходные приехали из города. Все, кроме дяди.
Конечно же, все стали переживать, где он. Мобильников тогда уже не было. Все рассматривали два варианта: поехать за ним или забить.
Мой папа уже готовил плов на всех. И естественно, в этот знойный и жаркий вечер никто никуда не поехал. Я тебе больше скажу, после первой порции плова все про него забыли.
А дорога, знаешь, она одна.
Точнее к нам в село одна дорога. Сразу слышно, если кто-то едет: сторожевые собаки лаяли на все село. Дядю мы не могли пропустить, никак.
Я, конечно, переживал за дядю, где он. Участок у нас большой: там есть пятнадцать или двадцать домов. Целая улица наша.
Все доели плов, чай допили, пошли спать.
В нашем доме ночевало где-то человек пятнадцать — семнадцать. Не помню, что-то, где-то, как-то. Ты знаешь сам: киргизские семьи.
Мы прощаемся со всеми, наша компания осталась последняя, и мы собираемся зайти в дом.
И тут: выходит наш дядя Жасур, весь заспанный, и спрашивает: «Что шумим, где мой плов, почему никто не встречает».
Хоть нас и было двести, а тогда сто человек, а может и меньше, мы не могли его пропустить. Моя мама и бабушка никогда ничего не пропускали.
Все стояли в шоке, примерно, как после того, когда я сказал родителям, что хочу заняться балетом. (Смех Джаркина)
Ты бы видел тогда их лицо, отец уже был готов вмазать мне. Я, как Станиславский киргизского разлива, выдержал паузу и убежал.
Ты спросишь меня: и все?
Я отвечу: нет, конечно. Батя догнал и влепил лещей.
Дядя мой был строгим, он крикнул: «Что уставились? Где плов?».
Не получив никакого ответа, он развернулся и ушел в дом.
Я всю ночь не спал, размышлял, как он смог проникнуть в дом незамеченным. Единственной догадкой было, что он смог спрятаться в багажнике или с кем-то сговориться.
Утром дядя ни с кем не говорил, был обижен.
Попытки родственников поговорить с ним обернулись ничем.
Я был настолько увлечен вопросом, как он это провернул, что следил за ним первую половину дня.
Я сидел в саду.
Знаешь, какой у нас был сад с персиками. Они — такие душистые и сладкие. Нигде таких персиков не ел.
Все эти союзы европейские, одну хрень производят, никакого вкуса.
В саду, значит, я сидел за деревом, думал, что дядя меня не видит.
Мое внимание на несколько секунд отвлек шмель. Чуть отвлекся, смотрю в сторону дяди, а его там нет.
Тут прилетает не хилый удар в подзатыльник, я подаю.
Лежа на земле, вижу, надо мной стоит дядя, весь злой, как помидор.
Я ему такой, за что, ты, кто такой, я тебе сейчас отвечу.
…
Шучу.
Конечно же я молчал, иначе меня бы еще попинал.
— Зачем ты следишь за мной? Думаешь самый хитрый? Я тебя весь день наблюдаю — сказал мне дядя.
Я только улыбался, улыбался и плакал от силы удара по моей голове.
— Хватит корячиться и играть на мою публику — произнес он.
— Мне больно — ответил я.
— Валяйся, я тебе не верю.
— Дядя Джасур, а как ты смог незаметно приехать — спросил я.
Он засмеялся.
— Легко, хочешь знать как?
Я кивнул головой.
— Тогда приходи сегодня в час ночи сюда в сад, я тебе все расскажу и покажу.
Я так вдохновился и возбудился, что получу ответ. Сразу мигом забыл про боль.
Остаток дня, до ночи, я жил надеждой встречи, а также получением ответа на вопрос.
Я — опытный следователь, не смотри на меня так. Я начал альтернативное расследование: опросил всех членов семьи.
Никто из них не смог дать мне нужные данные. В основном я получал ответ: «иди, играй», или «не грузи меня своими тупыми вопросами».
Как я тебе уже сказал, я работал в следственном комитете в то время.
Итак, все инструкции и вводные данные показывали на необходимость поиска вещественных доказательств.
Поэтому я прогулялся по селу и произвел опрос всего местного населения.
Больше всего я спросил у бабки Шимен, которая жила на въезде в село.
На часах было пол пятого и вот, что я собрал. Никто не видел дядю. Кто-то в десять часов вечера слышал шум машины, но это был один человек. Его показания не нашли своего подтверждения у других.