– Меня зовут Кирий, – испуганно представился я.
– Очень хорошо, – улыбнулся он намеренно слащавой улыбкой. – Запомни, Кирий – для таких как ты, я тут – король и бог. И, если ты хочешь, чтобы я не приказал вышвырнуть тебя отсюда или отдать собакам, ты должен запомнить три простые правила.
Я в ответ кивнул. Три правила? Это совсем немного. Столько я запомню.
– Первое правило – местная челядь делятся на три группы: холопы – те, кто работают вне главного дома хозяина, слуги – те, кто работают в главном доме, и выполняют там всю черную работу. И, наконец, прислуга – те, кто работают в главном доме и прислуживают самим хозяевам. Все, попавшие сюда, мечтают стать хотя бы обычными слугами. Но, эту честь, я повторяю – честь, нужно заслужить, а поэтому работать вам придётся много и усердно.
Много работать? Это мне понятно. К такому я приучен.
– Второе правило – каждой группой заведует свой управляющий. И без его слова, или одобрения, ты не сможешь подняться выше. И это – вторая причина служить много и усердно.
Не перечить старшему? Тоже, вроде, несложно.
– И последнее правило. – Улыбка тут же сползла с засахаренного лица. – Если ты, меня, хоть чем-нибудь расстроишь, хоть чем-нибудь огорчишь, или, не дай боги, подставишь, то ты не только не сможешь получить заветного повышения, но будешь несколько дней работать без еды и воды. Это тебе понятно?
Без еды и воды? Как же тогда работать? Этого я совсем не понимал. Но понимал другое – старшего управляющего лучше мне не злить.
– Даю тебе подсказку – больше всего мне не нравится слушать ваши никчемные оправдания, и видеть ваши слезы. А потому, милый Кирий, я желаю слышать от тебя, и не только тебя, всего лишь три слова. Три очень простых слова. Звучат они так – «да, господин Йорберг». Надеюсь, это тебе понятно? – надменно спросил он и взглянул на меня как… как… как на кусок навоза, прилипший к лакированной туфле.
Ясное дело, что у меня в голове крутилась целая уйма вопросов, вроде «что», «как», «зачем», и «почему». Но каким-то чудом я все же успел понять, что для них сейчас не время, а потому ответил, как от меня ожидалось:
– Да, господин Йорберг, – трепещущим голосом отозвался я.
– Хорошо. Умный мальчик, – сказал главный управляющий, растягивая свой рот в покровительственной улыбке. – Далеко пойдешь, если не напортачишь, – с издёвкой добавил он. – А сейчас, все, что тебе нужно, это найти в конюшню и отыскать там своего прямого управляющего – Харута.
– Да, господин Йорберг.
Управляющий Харуг оказался высоким худым человеком с длинными отвисшими усами и весьма недовольным взглядом вечно красных глаз. Оба управляющих разнились, как небо и земля: если главный управляющий, Йорберг, чем-то походил на старую, но холеную и ухоженную лошадь, то управляющий Харуг был похож на старую, полностью выработавшуюся рабочую клячу, которую вот-вот и пустят на скотобойню.
Подходя к своему новому начальнику, я очень надеялся на то, что его внешний облик обманчив, и что он окажется если не добрым, то хотя бы не злым человеком. Но, увы. Едва я объяснил ему, что я и откуда, как все его негодование выплеснуло наружу.
– Меня зовут Харуг. Моя пост – главный управляющий двора, – проговорил он, явно стараясь подражать величественной речи Йорберта. Но у него это никак не получалось – не было в Харуте ни степенности, ни, хоть какого-нибудь, достоинства. – Я, для таких как ты – король и бог.
Мужчина взглянул на меня сверху вниз, но не увидев на моем лице ни страха, ни почитания, продолжил речь более естественным тоном.
– Я тут – ваш король и ваш бог. А потому, чтобы не быть слишком часто наказанным, ты должен запомнить и выполнять три простые правила, – услышал я знакомые слова. – Первое правило – я, Харуг, здесь решаю, кому, где и сколько нужно работать, – произнес он, злобно сверля меня недовольным взглядом. – Это, тебе, мразь, понятно? – с отвращением бросил он.
Мразь? Чем это я заслужил? Но ответил я:
– Понятно.
– Второе мое правило – только я, Харуг, решаю, хорошо или плохо сделана работа, и стоит ли тебя поощрять, не давая порку.
Отсутствие порки – это поощрение? Не может такого быть.
– Понятно, – ответил я уже во второй раз.
– Ну, и третье правило, – заявил он довольным тоном, не услышав от меня возмущения. – Если ты провинился, я выберу то наказание, что считаю нужным. Я и только я, – завил он тоном, не предусматривающим пререканий. – А если ты кому-нибудь на меня нажалуешься… Даже не нажалуешься, а только подумаешь о таком… – Сказав это, Харуг оскалил зубы и сделал такое страшное пугающее лицо, что я тут же перетрусил, и решил для себя, что этого делать не стоит.