– Но это еще не все, – улыбнулся Эдбуд. – Недавно мне довелось раскопать одно юное дарование. – Кивок господину Всё, и меня неожиданно вывели на середину зала. – Этот парень – носитель дара магии земли. Этой весной я отправлю его учиться в магическую школу. Но он будет не просто магом – я хочу сделать его телохранителем для своей дочурки. Обычными телохранителями давно никого не удивишь. Но телохранитель-маг, к тому же, маг земли, это большая редкость. А все редкости должны принадлежать только нам – Дер Вишам.
Стоя перед собравшимися гостями, с легко заметил их быстрые завистливые взгляды. Каждый из них мечтал получить такое приобретение. Но я достался не им.
Однако не все взгляды были завидущими. Был среди них и один ненавидящий.
Услыхав такую новость, Маджида просто взбесилась.
– Отец! Да как ты смеешь? – вспыхнула она, вскакивая из-за стола. – Телохранителем? Мне? Самый обычный смерд?
– Он не обычный, – с легкой улыбкой ответил ей отец. – Он владеет магией.
– Да будь он семи пядей во лбу – этот холоп мне не ровня, – завизжала она.
– Я вас и не равняю, – заметил ей Дер Виш. – Он пойдет в школу, чтобы научиться там магии земли. И только потом, через несколько лет, если у него все получится…
– Нет! – На пол полетел хрустальный фужер с вином. – Нет! – За ним полетела тарелка с печёным мясом. – Нет! – Пол оросила соусница. – Нет, нет и нет! – На пол полетело все, до чего она могла дотянуться – Марджида превратившись из обычной чванливой и заносчивой богатейки в настоящую фурию. Ее голубые глаза метали гром и молнии, а черные волосы при каждом движении головы вздымались темным облаком. – Не бывать этому! Не бывать! Не бывать! Пока я жива – не бывать! Не бывать! Не бывать, я сказала! – истошно визжала она.
Гости смущенно молчали, делая вид, что не происходит ничего особенного.
– У меня в телохранителях не будет обычный смертный! Не будет! Не будет, ясно! Что быть моих телохранителем, у него нет ни манер, ни чести, ни совести! Да что там говорить – у него до этого даже кабачок не дорос!
Услыхав такое сравнение, гости прыснули от смеха. А я, как и подобает истинному слуге, просто стоял. безропотно сносил все ее оскорбления.
Видя, что последняя фраза пришлась всем гостям по душе, девица тут же продолжила:
– Да, да – у него до этого даже кабачок не дорос! Эй, паж – а ну-ка продемонстрируй нам свой кабачок, чтобы все убедились, что я отнюдь не лгу.
Что именно она имела ввиду, я прекрасно понял. То есть она хочет… Она хочет, чтобы я, здесь, при всех, снял свои штаны, и… От одной этой мысли об этом у меня помутнело в глазах. Отчаянно цепляясь за остатки своего здравомыслия, я повернул свою голову и отчаянным, умоляющим взглядом вперился в того, кто единственный мог запретить свершится сему бесчинству.
Но в холодном взгляде Эдбуда Дер Виша я прочел отнюдь не то, на что мог рассчитывать:
– Ты – паж. Твое дело – служить воле своего господина. Вот и делай, что должен – служи.
Выбора не было – под громкий хохот господ и под глумливые улыбочки присутствующей прислуги я выполнил извращенное требование довольной молодой госпожи.
В тот момент я испытал столько кошмарного ужаса, столько невыносимого стыда, и столько внутренней боли, что не испытывал за все два года службы у Дер Вишей.
Три следующих дня я не выходил из покоев, вспоминая унизительные взгляды гостей и ехидные улыбки прислуги. Меня терзала боль. Острая, как лезвие ножа, и горячее, как печное пламя. К счастью, начавшаяся подготовка к отправке меня в магическую школу, а затем и сама отправка, избавили меня от дальнейшего брожения в соку собственных мыслей.
*
Я крепко сжал кулак, выставляя костяшки вперед, чтоб удар оказался больнее. Во мне кипела злость. Нет – во мне бушевала ярость! Как же так? Ну как же так: всякий, кто считает, что он сильней меня, хочет меня унизить. Каждый, без исключения: будь то неудачник Харуг, или обиженный жизнью Всё, бессердечный Эдбуд, или мнящая себя выше всех и вся Марджида. И ладно, если бы это были только важные люди! Так нет же – теперь меня ни во что не ставят мои же собратья-маги. Не более сильные, и не более опытные, а такие же первогодки, как я.
Я снова собрался, готовясь размазать поверженного Раша. Мой взгляд упал на его лицо, и я увидел синие, рассеченные губы, красные от разлившейся крови зубы, и вусмерть перепуганный взгляд – такой же, какой был у меня, когда я сталкивался с гневом и ненавистью своих мучителей
Эта мысль словно окатила меня ушатом холодной воды. Нет, нет, нет. Так не пойдет. Я не хочу решать дела, избивая и унижая своих соперников. Не хочу, не буду, и не стану.