Потому что я – не такой, и таким, как они, я не стану.
Заставив злость отступить в самый темный угол, я опустил готовую для удара руку и медленно встал с поверженного врага.
До меня тут же снова донесся голос Явеля.
– Вмажь ему, вмажь! Вмажь ему как следует! – не унимался он.
Вместо ответа я покачал головой, давая понять, что бить никого не буду.
– И правильно. – Друг понял меня по-своему. – Зачем марать руки о такую падаль? Дай ему с ноги, да так, чтоб он волком взвыл! – снова воскликнул он.
Я вновь покачал головой, и, чтобы не продолжать бессмысленный разговор, повернулся к Рашу.
– Ну что? Признаешь свое поражение? – спросил я его спокойно.
Раша промолчал.
– Давай, признавай, – поторопил его Явель.
– И не забудь, что ты еще обещал больше не третировать слабых магов, – напомнил я о немаловажной детали нашего уговора.
Но уломать гордого Раша оказалось непросто.
– Я … ничего… не признаю. Ты… поступил… нечестно… – выдавливал он по слову, с трудом размыкая кровоточащие губы.
– Нечестно? – удивленно вскинул брови я. Я – и нечестно? Ну Раша дает!
– Да. Ты бился… не по правилам. Ты… бился кулаками. А так… в магической дуэли… поступать нельзя.
Вот же непримиримый!
– Ничего подобного, – не согласился я. – В правилах магических дуэлей не сказано, что нельзя сражаться руками.
– Да, не сказано, – согласился Явель.
– Потому, по правилам, все было честь по чести. А вот ты… – Я бросил на все еще лежащего Раша осуждающий взгляд. – Ты поступил нечестно. По всем законам нечестно. Я бы сказал – бесстыдно. Приходить на магическую дуэль с амулетом защиты от магии, это… это… у меня даже нет слов, насколько это постыдно, – Я покачал головой. – И все же, несмотря на это, я тебя победил. Так что давай, признавай свое поражение.
Раша бросил на меня недовольный взгляд, потрогал свою губу и скривился – толи от боли, толи от мысли о том, что разбитая губа будет напоминанием ему о его позоре.
– Хорошо – я признаю свое поражение, – все же решился он. – Но – только это. Только его. На то, что мне нельзя насмехаться над слабыми магами, я пойти не могу.
– И почему же? – вновь вскинул брови я.
– А потому. Слабак он и есть слабак. Рохля, тютя, ни на что неумеха. Слабые маги только позорят магию. А потому – слабакам не место среди сильных магов. – Сказав это, Раша гордо вскинул голову. – Поэтому, их удел – издевательства и насмешки. Чтоб знали свое место.
Услышав его ответ, я глубоко вздохнул. Перед моим мысленным взором снова пронеслись лица ненавидимой мною четверки. Ну почему, ну почему одним людях так нравится унижать других?
– Ты не прав, Раша, – не согласился я, укоризненно глядя на него сверху вниз. – Не бывает слабой магии – просто она у всех разная. Это раз. Сила маги разнится от уровня к уровню, и тот, кто сегодня был слабаком, в следующем году может стать сильнее. Это два. И в-третьих – сила магии это одно, а опыт мага – другое. Все знают, что огненные маги-первогодки в дуэли всегда побеждают одногодков магов земли. Но я победил тебя уже во второй раз. Неужели это тебя ничему не научило? – Я бросил на Раша вопрошающий взгляд. Неужели он и правда настолько горд, что ничего не видит?
– И еще, – неожиданно вставил Явель. – Магам со слабой магией и так нелегко приходится. А тут еще вы, маги с сильной магией, только и ищете повод чтобы нас унизить. Может быть хватит, а? – недовольно скривился он.
Тут я был полностью с ним согласен.
Огненный маг бросил недовольный взгляд на меня, а затем на Явеля. Уж очень ему не нравилось, что его поучают.
– А если я не согласен? – мрачно бросил он.
Великие боги – сколько же в нем гордости и самомнения! И что мне ему ответить?
– Если ты признаешь свое поражение, – в который раз начал я, – и выполнишь обещанное, то я никому не скажу, что я тебя победил, – подумав, сказал я ему. Тут же краем глаза я увидел округлившиеся глаза своего напарника. Ага – отказаться от такой славы! На такое пойдет не каждый.
Но слава – это не то, что мне интересно.
– А если не согласишься, – не удержался напарник, – то, за несколько дней, все в Анхурсе узнают, что славного и могучего огненного мага побил никому не известный слабый маг земли. И тогда ты на собственной шкуре узнаешь, что значит быть униженным.
А неплохая мысль. Все верно – сраму в таком случае не оберешься. И тогда – прости прощай, хваленая гордость.
– Вы… Не посмеете! – ужаснулся он и даже сделал попытку чуть отползти от нас.
– Не посмеем?
– Да.
– Хм… Может, и не посмеем. А может, и посмеем. Ты хочешь это проверить? – спросил я его, сурово сдвинув брови.