Гонца немедленно привели к Расате-Владимиру, но он не обрадовал, а огорчил его. Кавхан Окорсис решил остаться в крепости, ибо ожидал прибытия нескольких отрядов с моря. И если хан-ювиги Расате выдержит пять дней осады, он придет к нему на помощь и нанесет войскам Бориса-Михаила удар с тыла. Расате-Владимир с раздражением подумал о своем друге: испугался, собака, и остался в крепости посмотреть, куда склонится чаша весов. Так поступил он во время первого бунта, так поступал и сейчас. А слова о приезде отрядов не что иное, как обман. Расате-Владимир ничего не сказал вестнику, только махнул рукой и окинул взглядом поле перед крепостью. Здесь собрались вес войска. Даже белградский таркан Радислав приехал. Дьявол его знает, когда он успел. Наверное, прибыл одновременно с Ирдишем-Илией. Войска отца не готовились к штурму, но окружили крепость со всех сторон. Напротив ворот стояли большие силы. Значит, они уверены в тылах.
Борис-Михаил не намеревался напрасно проливать кровь. От своих соглядатаев в крепости он знал, что запасов продовольствия не хватит на длительную осаду. Кроме того, он распорядился перекрыть водопроводные трубы. Князь знал о полных бочках под навесом, знал и о глубоком колодце, который был давно заброшен и наполовину засыпан. С тех пор как провели водопровод, о нем не заботились, Сейчас колодец будет необходим сыну, но на одной воде не проживешь. Он, Борис-Михаил, будет стоять под стенами столицы до тех пор, пока голодные не откроют ему ворота, и он никого пальцем не тронет, кроме сына. Его участь отец уже решил — смерть на виду у всего народа. Пусть все знают, что ждет того, кто дерзнет пойти против новых законов и новой веры.
Симеон давно предлагал напасть на восточные ворота, однако отец не позволял. Каждый день приказывал он своим писцам готовить послания для осажденных и, привязав их к стрелам, забрасывать через ров. В посланиях он заверял, что не причинит людям никакого вреда, если они выдадут Расате-Владимира. Сначала защитники крепости с усмешкой воспринимали эти заверения, надеясь на помощь извне, но кольцо вокруг столицы сжималось, а из-за горизонта появлялось все больше и больше воинов в помощь монаху. И усмешки стали таять, и сомнение, словно червь-древоточец, точило людей. С высоты стен осажденные видели, как много воинов собралось на поле: если они двинутся с лестницами к стенам, то перебьют их всех до единого. Однако Борис-Михаил не разрешал ни бросить из камнеметов хотя бы один камень, ни подвезти к воротам хотя бы один таран. Молчаливая осада, нарушаемая только молитвами черноризцев, напрягала нервы защитников и подрывала их веру в Тангру и Расате. Видно, снова их бог окажется слабее и потерпит поражение. Как могли они пойти за своим жрецом и ханом Расате! В сущности, какая им разница, кому, Тангре или Христу, будут они поклоняться? А князь-отец не переставал смущать их души своими торжественными обещаниями.
«Великий князь Борис-Михаил во имя Отца и Сына и Святого духа обещает:
...не позволить насилия над заблудшими, поднявшими руку против божьей истины.
...не обидеть ни оружием, ни даже словом никого, кто раскается и поможет передать живым в его руки главного виновника, который называется ханом Расате-Владимиром.
...разрешить каждому в престольном городе, независимо от причин, по которым он попал за его стены, уехать невредимым в свое тарканство, город или селение».
Стрелы летели и не в тела попадали, а вонзались в души людей, стоящих за рвом, за насыпью или на стенах. На десятый день к вечеру охрана подступов к главным крепостным воротам первой бросила оружие и двинулась к передовым отрядам Бориса. Эта брешь обрадовала великого князя. Он приказал двоим вернуться и собрать брошенное оружие. Когда они, нагруженные оружием, собрались возвращаться, несколько всадников выскочили из крепостных ворот и стали их обстреливать из луков. Один был ранен, но замешательство дало возможность воинам, оборонявшим ров, покинуть свои укрепления и перейти на сторону осаждающих. Но Борис-Михаил не воспользовался брешью во внешней обороне противника, он приказал, чтоб никто не нарушал порядок осады. Люди за рвом и насыпью подали достаточно убедительный пример своим друзьям, находящимся на стене. Если б те были чуточку умней, они бы не стали медлить, а сразу открыли бы ворота, чтобы не умножать свои грехи. Воины великого князя подошли к стене на расстояние выстрела и спокойно пускали стрелы с привязанными к ним посланиями.