…Так, может, Ян прав — не стоит мне высовываться из своего закутка? Надо отдать ему бразды правления и сидеть тихонько, радуясь, что пока еще жив?..
— …Во-во, — подхватил Ян, — наконец-то ты умнеешь. А то начал права качать! Я пашу круглые сутки, а вместо благодарности…
— Вот и Радчино! — вклинился в диалог «соседей» голос Алены, и повернув голову, Кирилл увидел слева одинокий домик. Его сваи полностью скрывала вода, поэтому казалось, что он медленно дрейфует среди черных кряжистых дубов и радостных, подернувшихся едва проклюнувшейся зеленью березок; вокруг мирно плавала стайка садовой мебели, пара пластиковых канистр и еще что-то, чего Кирилл не успел разглядеть, потому что домик быстро остался позади. Зато справа, прямо посреди воды, возникли настилы мостков, ведших из ниоткуда в никуда.
…Похоже, это другой берег, — догадался Кирилл, — летом-то, выходит, речка совсем не широкая, а тут у них что-то типа пляжа или лодочной пристани…
Дальше начиналась «улица» состоявшая из причудливых строений, явно возведенных людьми, имевшими весьма отдаленное представление о строительстве. Зато в высоте свай они не ошиблись, и потому вода тихонько плескалась под полом, а сами дома, будто парили в воздухе.
…Здесь паводок — не трагедия, — подумал Кирилл, — здесь это образ жизни — доброй размеренной жизни под покровительством природы. Ведь что ей стоило поднять воду еще на полметра? Да ничего! С ее-то возможностями! Но почему-то она этого не сделала, и домики радостно смотрятся в зеркало тихой воды. Как же здорово тут!..
— Ага, — мгновенно среагировал Ян, — только нет дочки, которая б возила жратву, а в остальном, тебе самое место в заповеднике для дебилов, не приспособленных к реальной жизни…
— Вон, папина «халупа»!
Проследив за жестом Алены, Кирилл уткнулся удивленным взглядом в симпатичный домик, покрытый гибким шифером и отделанный сайдингом.
— Ничего себе халупа! — Кирилл тоже пытался перекричать звук мотора.
— Мы в прошлом году его перестроили, а был, как все!
Общаться на повышенных тонах было неудобно, поэтому все снова замолчали до тех пор, пока Василий не заглушил мотор. Дома к этому времени приблизились настолько, что Кирилл с интересом разглядывал вылинявшие шторки на окнах, а где шторок не было, пустые банки и бутылки на подоконниках, бревенчатые стены внутри покосившихся веранд. Разделяли дома узкие каналы, в которые лодка могла протиснуться с трудом, но Василий туда и не поплыл, а свернул к металлической лестнице, возникавшей прямо из воды и упиравшейся в железную дверь.
— Как тебе? — качнув лодку, Алена перебралась на нос и села лицом к Кириллу.
— Настоящий рай!
— Я рада, — девушка улыбнулась, — а то, думаю, скажешь — привезла черти куда…
— Нет, что ты! Мне здесь очень нравится!.. И ты нравишься.
…Сопли-то утри! — совсем некстати вмешался Ян, — я ее за пять секунд уложил и в койку, а ты только слюни пускать умеешь. Если б не я, ты б еще дрочил в тряпочку, как с Иркой!..
Василий, слышавший разговор, усмехнулся.
— Слушайте, голубки, вы сначала лодку привяжите.
— Сейчас, пап, — Алена ловко повернулась и опутав веревкой стойку лестницы перепрыгнула на нижнюю, из двух оставшихся над водой ступенек; протянула руку Кириллу, — давай, не бойся.
— Я и не боюсь, — оказавшись на неподвижном металле, Кирилл потянулся, — нет, ей-богу, тут классно!
Василий подал ему пакеты, а Алена открыла дверь.
— Иди сюда, — позвала она.
Кирилл шагнул внутрь, из сказочной весны погрузившись в атмосферу кухни, пропитанную запахом жареной рыбы. В углу дребезжал холодильник, а на плите, подключенной к красному газовому баллону, стояла сковородка с той самой рыбой; еще одна сырая рыбина — большая, сантиметров шестьдесят щука с приоткрытой зубастой пастью и чуть затуманившимся глазом, лежала на столе, в прозрачном пакете.
— Аленка, это тебе — часа три назад поймал, — пояснил Василий, увидев, с каким интересом гости изучают грозную хищницу, — вспомнил, как ты делала ее фаршированную!..
— Ты умеешь фаршировать щуку? — удивился Кирилл, слышавший, что это сложное блюдо, а потому лучше заказывать его в ресторане.
— Я, вообще, хорошо готовлю. Что, не ожидал?