— …Она хорошенькая, — заметил Кирилл, молчавший все время, пока речь шла о работе.
— А ты знаешь у меня хоть одного «крокодила»? — Ян усмехнулся, — это только ты мог с очкастой Иркой из девятого «Б» сосаться по подъездам…
Кирилл униженно замолчал, и Ян, довольный собой, вышел на крыльцо. Протянутой рукой Ленин указывал на сквер по другую сторону площади, и Ян направился туда, чтоб взглянуть на содержимое диска — вдруг там не хватит материала даже на «стандартную схему».
Пройдя мимо укрытого с прошлой осени фонтана, он устроился на скамейке и достал ноутбук. На диске, действительно, оказалась масса обещанных документов, но их сухие строчки не впечатляли. По ним все, естественно, выглядело красиво, но Ян-то уже привык, что, чем красивее отчеты, тем меньше в них правды. Он уставился на мертвый фонтан.
…Все-таки не мешало б смотаться к бабке с козой, чтоб оживить всю эту ахинею, — посмотрел на диск, вылезший из ноутбука, — точно, деревня Бредихино! — Ян реально увидел синюю табличку на торчащем из воды бетонном столбике, — как у нас на факультете говорили — «Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете…» Или выражаясь современным языком — бешеной собаке семь верст не крюк…
— А как же планы на вечер? Ты что, хочешь пробросить такую девушку? — испугался Кирилл, — что тебе далась та бабка с козой? Напиши, что она жива… или не жива — проверять-то никто не будет!
— Да не могу я это написать, потому что — профессионал! А девиц таких полстраны!.. Конечно, если сравнивать ее с твоей Иркой, то, понятное дело…
— Что ты примотался к Ирке? — Кирилл обиделся, — сам все знаю, но она была единственной, кто на меня клюнул!
— В том, вот, твоя беда, — Ян вздохнул, — ты всегда ждешь, когда тебя выберут, а должен выбирать сам! Ладно, может, еще и успею вернуться к семи…
Ян уверенно направился в знакомую гостиницу, где, как и в прошлом году, редакция забронировала ему номер, а, заселившись, сразу поехал на автовокзал. Всю дорогу Кирилл молча вздыхал, и Ян перестал обращать на него внимание.
На автовокзале выяснилась потрясающая вещь — оказывается, автобусы в Бредихино не ходили; то есть не по какому-то стечению обстоятельств, а уже год не ходили вообще! Надо было ехать до какого-то Глушенково, а дальше восемь километров, хоть идти пешком, хоть лететь на крыльях.
…Я ж не имел в виду так буквально — трое суток шагать!.. — Ян растерянно остановился посреди зала, и Кирилл понял, что у него появился шанс.
— Слушай, какую сенсацию ты там хочешь нарыть? — начал он вкрадчиво, — если туда даже автобус отменили, ежу понятно, что никто там ничего не восстанавливал. Ну, пообщаешься ты с бабкой и ее козой, и что? Нечего там делать; тебе даже сверху подсказывают — все ж одно к одному, и Орехова угнали в командировку, и диск с документами уже есть… для полных дебилов, которые ни хрена не понимают, даже автобус отменили!.. И само название-то — Бредихино; от слова «бред»!..
Во всем этом присутствовала определенная логика, но Ян не мог допустить, чтоб непутевый «сосед» вмешивался и в его профессиональную деятельность — хватит того, что в свободное от работы он приставал с всякими глупостями.
В стороне от автобусов стояли пять грязных легковушек, водители которых, азартно резались в карты на капоте старой «шестерки», и Ян подошел.
— Мужики, Бредихино — знаете такой населенный пункт?
— И чо? — спросил один, даже не обернувшись.
— Ни чо! — Яна бесил этот беспросветный похренизм, — сгонять надо! Подождать пару часов и привезти меня обратно.
— Ну, туда — штука! — водитель эффектно убил козырной дамой пикового туза, — обратно — штука! — в ход пошел козырной король, — и каждый час ожидания — по пятьсот… а это вам, хлопцы, на погоны, — он бросил на капот две фоски и наконец обернулся, — что, командир, за три штуки едем?
— Едем.
Водитель оказался неразговорчивым, и Яна это устраивало — он не мог назвать причину, но не испытывал симпатии к этому человеку. Профессия, конечно, научила его приспосабливаться к любым собеседникам, но сейчас необходимости беседовать не было, ведь вся нужная информация ждала его в конце маршрута.
Ян уставился в окно, пытаясь отыскать колоритные штрихи, всегда придававшие репортажам яркость, но скоро понял, что ничего интересного вокруг нет и быть не может — лишь грязная обочина, редкая лесополоса с корявыми деревьями, корка прошлогодней листвы, еще державшая в плену хилую зелень, а за лесополосой бескрайние, вспаханные с осени черные поля.