Я остановился на дороге и стал расстегивать плащ под недоумевающим взглядом брата.
– Смотри, – сказал я, распахивая свой длиннополый макинтош: под его покровом, глубоко засунутая в брюки, лежала заветная папка с моим личным делом – люди в военкомате берегли его как зеницу ока и все-таки проворонили. – Больше я в их списках не числюсь. Можно сказать, теперь я для них вообще не существую: без этого документа им и искать-то некого. А если и вспомнят мое лицо, то наверняка подумают, что это был ты, и скажут: так ведь это же тот самый беззубый «негодник», от которого в армии толку, как от козла молока…
– Ну ты даешь, братан, – проговорил Кирилл, ошарашенно глядя на меня, – а мне-то всегда казалось, что святой грешник – это я…
Я лишь коротко хохотнул.
***
Мы с Кириллом бродили вдоль бесконечных стеллажей американского торгового центра «Фред Майер». Братец не мог прийти в себя от потрясения при виде буржуазного изобилия товаров: ему нужно было все потрогать, поохать над каждой изящно упакованной мелочью и идти дальше, скрепя сердце от горького осознания того, что данное великолепие – не для нищих русских туристов. Внезапно он застыл как вкопанный над какой-то коробочкой и легким окликом привлек к ней мое внимание. Я подошел к полке.
– Смотри, – шепотом сказал Кирюха, как будто кто-то здесь понимал по-русски, – знаменитые карты Таро.
– Да, они самые, – согласился я, прочитав надпись на синей упаковке, под которой было запрятано бесценное сокровище, оцененное, однако, практичными американцами в пятьдесят долларов. – Пошли дальше.
– Нет, постой, – умоляющим голосом произнес Кирилл, – неужели мы уедем отсюда без единого, самого маленького, сувенирчика?
– Что ты предлагаешь? – спросил я подозрительно. – Выкинуть на карты полста баксов? Нет, уволь: нам еще две недели на что-то жить нужно.
Кирилл подошел ко мне вплотную, так что я почувствовал его дыхание у себя на волосах.
– Помнишь – хлеб и книги воровать не грешно? – одними губами прошептал братишка.
– Ты псих, это не книга, – тоже беззвучно произнес я. – Не впутывай меня, пожалуйста, в свои аферы. Я иду к выходу.
– Я буду через пять минут.
– Здесь на каждом шагу камеры, – предупредил я Кирилла.
– Я все сделаю незаметно.
– Не забудь отодрать магнитный код, так, на всякий случай, – посоветовал я со скучающим видом, неторопливо продвигаясь вдоль стеллажей, – а то, чего доброго, зазвенит на контроле.
– О’кей, – произнес Кирилл единственное известное ему английское слово.
Я вышел из магазина на свежий воздух и сделал несколько нервных глотков кислорода. Через две минуты вслед за мной вышел Кирюха – с непроницаемым лицом, но натянутый, как струна.
– Пошли отсюда, – металлическим голосом произнес он в мою сторону, и мы широким шагом направились прочь от универмага.
– Все в порядке? – коротко спросил я.
– Как учили, – так же кратко ответил брат, слегка приподнимая куртку, под которой я увидел кусочек блестящей синей упаковки. – Наивные американцы не подозревают, кто пожаловал к ним в гости.
– А все-таки книга здесь тоже есть, – весело объявил Кирюха, вслед за колодой вытаскивая из упаковки черный путеводитель по мифической системе Таро. – И еще какая-то тряпочка.
Тряпочка оказалась квадратом черной шелковой ткани с золотым изображением кельтского креста и предназначалась для раскладывания изумительной красоты карт. Мы уселись прямо на полу возле наряженной к Рождеству елки и в приглушенном свете праздничной гирлянды приступили к священнодейству.
Я с наслаждением касался пальцами прохладной поверхности карт, в особой последовательности выложенных на ткани; переворачивал их вверх картинкой, изображавшей сюжет одного из греческих мифов, и в книге отыскивал его пророческое толкование. Я неторопливо переводил вслух текст с английского языка, заодно упрощая его так, чтобы было понятно Кириллу, по-детски внимавшему мне с приоткрытым ртом.
Перевернув очередную карту, я вдруг почувствовал внутренний озноб, хотя абсолютно не знал ее значения – просто интуитивно уловил исходящую от картинки энергию неспокойствия. Ничем не выдав волнения, я начал про себя читать пояснения. Чем дальше я читал, тем больше возрастало мое смущение. Карта предостерегала Кирилла от легкомысленных поступков и говорила, что если он даст волю безрассудству, то дело может обернуться большим скандалом. Впрочем, при благоразумном поведении его легко можно было избежать.
– Ну что там? – с нетерпением прервал мое чтение брат.
– Все в порядке, – ответил я наконец и, подняв на Кирилла глаза, ободряюще ему улыбнулся, – все в твоих руках, фортуна к тебе благоволит.