– Сорок два килограмма.
Проследив ангельским взором, как у меня безвольно опускается челюсть, он добавил:
– И, кажется, еще триста граммов.
Затем последовала торжественная линейка, на которой растроганная директриса собственноручно преподнесла скромно улыбавшемуся Кириллу чудо современной техники – роскошный магнитофон с радиоприемником. Братец взволнованно пожал руки двум другим победителям соревнования – плечистым парням из девятого класса, хмуро сжимавшим крепкими пальцами по пачке фломастеров, и послал мне ослепительную улыбку.
На Кирилла были устремлены восхищенные и завистливые взоры всей школы. Чувствуя, что общество ожидает от него речи, братишка от души предложил почаще проводить подобные полезные мероприятия – например, сбор металлолома – и делать поощрительные подарки еще более заманчивыми и весомыми, чем-нибудь вроде мотороллера.
Я тогда тоже заработал приз – карманный фонарик. Кирюша, падкий на всякого рода красивые безделушки, предложил мне передать вещицу в его вечное пользование. Так как фонарь лежал у меня мертвым грузом, я отдал его без всякого сожаления. Брат полюбил новую игрушку нежной любовью. Он вынимал ее при любом удобном случае, включал и направлял острый луч куда ни попадя, словно пытался открыть новые грани давно известных ему предметов и высветить пучком фотонов их потаенную сущность, скрытую под толстым слоем обыденной реальности. У Кирюхи в связи с этим даже появилась новая ежевечерняя церемония. После того как мы укладывались в постель и четверть часа болтали на сон грядущий, братик еще раз вставал и по лучу, разрывавшему тьму, совершал путешествие до туалета и обратно – только после этого он засыпал полностью удовлетворенный, исчерпав все удовольствия прожитого дня.
Во время одной из Кирюшиных проходок в мистическом свете фонаря у меня возникла идея, как можно остроумно и беззлобно подшутить над моим впечатлительным братом. Я заранее приготовил медицинскую резиновую перчатку (мать использовала ее в хозяйственных целях) и вырезал из черной бумаги длинную, в несколько метров, полосу с ответвлениями в виде цветочных корней. Этот реквизит я спрятал за диваном и однажды вечером, когда Кирюша торжественно отправился с фонариком в ванную комнату, в две минуты сотворил декорацию, вполне пригодную для фильма ужасов. Надув перчатку и перевязав отверстие шелковой нитью, я поместил ее сверху на край шкафа – так, что создавалась иллюзия бледной отрубленной руки, из которой ручьями льется жертвенная кровь (именно так смотрелись черные бумажные полосы на светлой поверхности шифоньера). Сам я натянул пару перчаток из черного бархата (опять же, позаимствованных из материнского гардероба) и, оставив спальню, притаился в темной глубине гостиной.
Не ожидающий подвоха Кирилл вышел из уборной, мирно насвистывая себе под нос, и двинулся вслед за лучом в нашу комнату. Он распахнул прикрытую дверь и в момент, когда фонарик выхватил из мрака сотворенную мной жуткую картину, издал такой роскошный вопль, которому позавидовала бы сама Елена Образцова. В это мгновение я подскочил сзади и одной рукой в черной перчатке зажал Кирюхину вопящую пасть, а другой несильно обхватил его за горло…
Потом я полночи успокаивал своего несчастного слабонервного брата: он плакал и даже под двумя одеялами не мог унять дрожь. В душе мне, наверное, было немного стыдно за свою выходку, но все-таки я был польщен тем эффектом, который произвела на Кирилла моя неожиданная шутка. Досадно, конечно, что братец не смог как следует передать мне словами свои ощущения в тот момент, когда рука мнимого убийцы коснулась его сонной артерии, но от таких людей, как Кирилл, требовать это бесполезно. Они способны лишь пережить полноту мгновения, но совершенно не в силах пересказать свой опыт. Для этой цели в мире существуют особи вроде меня: не имея собственной жизни, мы, как бледные тени, охотимся за всплесками чужих эмоций, чтобы, пожрав их, пропустив через пищеварительную систему своего мозга, оставить на бумаге слабые, малокровные оттиски человеческих страстей и судеб.
***
Повестка из военкомата ворвалась в дом вместе с резким, продолжительным звонком, разбудившим всех в шесть утра. Неприветливый человек в форме попросил братьев Романовых расписаться на казенном бланке и в императивных терминах пригласил нас с Кириллом явиться на призывной участок для прохождения жестоко унизительного медосмотра.