— Собирайся, Кир, теперь отправишься ты к богам.
После такого сновидения Кир скоро пробудился и сразу понял, что пришел конец его жизни. Не мешкая, отобрал он жертвенных животных и на горной вершине, как это делают персы,[383] заклал их в честь Зевса Отчего, Гелиоса и других богов, присовокупив к обряду такую молитву:
— Зевс Отчий и ты, Гелиос, и вы все, остальные боги, примите эти жертвы в знак признательности моей за все мои удачи и в благодарность за то, что вы всегда указывали мне и на жертвах, и небесными знамениями, и полетом вещих птиц, и речениями, что мне надо было делать, а что — не надо. Великая вам благодарность за то, что я мог угадывать вашу волю и потому при удачах никогда не мнил о себе больше, чем положено человеку. Молю вас теперь, даруйте счастье моим детям и жене, друзьям и отечеству; мне же подарите такую кончину, какую раньше подарили жизнь.
Исполнив обряд и возвратившись домой, Кир почувствовал желание отдохнуть и прилег на ложе. В положенный час пришли к нему слуги-банщики и пригласили совершить омовение, но он ответил, что хочет отдохнуть. Затем другие слуги, тоже в положенное время, подали обед; но душа его пищи не принимала, он лишь испытывал жажду и с удовольствием пил. Когда это повторилось с ним и на второй и на третий день, он распорядился позвать сыновей; в тот раз они сопровождали его в поездке и тоже были в Персии. Он пригласил также друзей и должностных лиц персов. Когда все явились, он повел перед ними такую речь:
— Дети мои и вы все, присутствующие здесь друзья, вот и пришел конец моей жизни; по многим признакам я с уверенностью заключаю об этом. Однако по смерти моей отнеситесь ко мне, как к человеку счастливому, и это отношение подкрепите всеми нужными словами и действиями. Ведь я, мне кажется, всегда добивался отличия при исполнении долга: мальчиком — среди детей, когда подрос — среди юношей, когда стал взрослым — среди мужей.[384] С течением времени, как я мог убедиться, все время возрастала и моя сила, так что и в старости своей я никогда не чувствовал себя более немощным, чем в молодости,[385] и я не помню, чтобы я потерпел неудачу в каком-либо предприятии или намерении. Я видел, как моими стараниями друзья мои стали счастливыми, а враги были ввергнуты в рабство; и нашу родину, которая прежде была лишена всякого значения в Азии, я оставляю теперь окруженной почетом, причем я не утратил ни одного из сделанных мною приобретений. В течение прожитой мною жизни я постоянно добивался успехов, о которых мечтал, и только присущий мне страх увидеть, услышать или испытать в будущем какую-либо неприятность не позволял мне возгордиться и всецело предаться радости. Теперь, при своей кончине, я оставляю живыми и здоровыми вас, мои дети, которых богам было угодно подарить мне; я оставляю счастливыми свое отечество и друзей. Так разве не достоин я остаться навечно в памяти людей, как истинно счастливый человек?
Но теперь надлежит мне оставить и о царстве своем ясные распоряжения, чтобы не сделалось оно предметом спора и не доставило вам хлопот. Я одинаково люблю вас обоих, дети мои, однако главенство в совете и предводительство в делах, какие будут признаны необходимыми, я вручаю старшему из вас, который, естественно, и более опытен. Я сам был воспитан по законам нашего общего отечества в том духе, что старшим — не одним только братьям, но всем вообще согражданам — надо уступать и дорогу, и место, и слово; и вас, дети мои, я с самого начала приучал к тому, что подобает оказывать почет старшим, а от младших, наоборот, принимать его.[386] Отнеситесь поэтому к моим словам с тем вниманием, какого заслуживает древний, утвержденный обычаем и законом порядок.
Итак, ты, Камбис, владей царством; его вручают тебе боги и я, насколько это в моей власти; тебя же, Танаоксар,[387] я назначаю сатрапом над мидянами, армянами и, кроме того, кадусиями. Я признаю, что таким своим пожалованием я оставляю больше власти и самое имя царя твоему старшему брату, зато тебе я дарю счастье более легкое. Действительно, не вижу, какой человеческой радости ты будешь лишен: у тебя будет все, что, по общему мнению, доставляет людям радость. Зато страсть к трудноисполнимому, забота по множеству поводов, невозможность обрести покой из-за подстегивающего стремления сравняться своими успехами со мною, козни, которые надо строить и которых следует избегать, — все это, безусловно, скорее достанется в удел тому, кто станет царем, нежели тебе; можешь себе представить, сколько помех это доставит ему для наслаждения счастьем.
383
… на горной вершине, как это делают персы… — Это указание согласуется со свидетельством Геродота: «Воздвигать статуи, храмы и алтари богам у персов не принято. Тех же, кто это делает, они считают глупцами потому, мне думается, что вовсе не считают богов человекоподобными существами, как это делают эллины. Так, Зевсу они обычно приносят жертвы на вершинах гор и весь небесный свод называют Зевсом» (Her., I, 131; ср. Strabo, XV, 3, 13, р, 732).
384
Ведь я, мне кажется, всегда добивался отличия при исполнении долга… среди детей… среди юношей… среди мужей. — Кир гордится тем, что он с успехом прошел через все возрастные группы персов, всюду заслуженно добиваясь высшего отличия; ср. выше, I, II, 15 и прим.
385
… и в старости своей я никогда не чувствовал себя более немощным, чем в молодости… — Цицерон вспоминает об этом заявлении Кира в своем диалоге «О старости» (9, 30).
386
… подобает оказывать почет старшим, а от младших, наоборот, принимать его. — Хотя Кир здесь ссылается на законы персов, в его словах надо видеть отзвук древней патриархальной морали, которая была сродни и грекам, особенно спартанцам и их поклоннику Ксенофонту; ср. Xen. Mem., II, 3, 16.
387
… тебя же, Танаоксар… — Второй сын Кира (младший брат Камбиса) в разных источниках называется по-разному: в Бехистунской надписи, отражающей официальную персидскую версию, — Бардия, у Эсхила («Персы», 774 слл.) — Мердис, у Геродота (III, 30 и др.; VII, 78) — Смердис, у Ктесия (Phot. Bibl., cod. 72, p. 37 Bekker) — Таниоксарк, у Ксенофонта — Танаоксар. Последние два имени, как предполагают, являются грецизированными формами персидского прозвища Бардин Tanu-vazrka, что означает «телом большой», т. е. «богатырь», «снлач» (см.: В. В. Струве. Этюды по истории Северного Причерноморья, Кавказа и Средней Азии. Л., 1968, стр. 32; И. М. Дьяконов. Указ. соч., стр. 425, прим. 3). Что касается наместничества Бардии — Танаоксара, то на этот счет единства мнений у древних тоже нет: по Ксенофонту, Кир назначил младшего сына сатрапом над мидянами, армянами и ка-дусиями, по Ктесию — над более восточными племенами бактрийцев, хорамниев (хо-расмиев), парфян и карманиев.